Но и на этом дело не кончилось. Печальная история растрогала даже простых людей, и они поспешили превратить в легенду и золотоволосую принцессу, ради которой гибнут благородные рыцари.
Госпожа де Лонгвиль без лишней скромности приняла на себя роль благородной героини и превосходно в ней себя чувствовала, считая, что она родилась, чтобы быть кумиром, к которому приближаются только на коленях. Что, однако, не помешало ей сделать Марсияка своим любовником.
Изабель негодовала и возмущалась, а Франсуа, окончательно поступивший в распоряжение герцога Энгиенского и навещавший сестру лишь в перерывах между победоносными военными кампаниями, снова и снова объяснял ей, что история эта смешна. Ну, может быть, смешна смертельно… Франсуа продолжал расти и, несмотря на свой горб, сделался очаровательным кавалером. В нем словно бы горел огонек неиссякающего веселья, и ему он был обязан своими первыми успехами у женщин. Невинности Франсуа лишился рано: его любовницей стала госпожа де Гувиль, с ней он совершал короткие набеги в Преси, когда там не было матери. Если стояла хорошая погода, то любовников больше всего радовало купание в Уазе и занятия любовью на солнышке.
– Нет ничего унылее женщин, к которым нужно приближаться на карачках и которые дарят себя маленькими кусочками: сегодня палец, завтра рука, кисть, локоть, плечо, ну и так далее, – заявил он сестре, говоря о госпоже де Лонгвиль. – Когда доберешься до вершины, то устанешь, словно одолел высокую гору, и захочешь пойти туда, где травка позеленее.
– Как? Неужели вы не покорены таким изобилием красоты? – засмеялась Изабель. – Думаю, что вы один такой на свете, Франсуа!
– Ничего подобного! Я знаю множество таких, как я. И знаю женщин, ради которых влюбленные преодолевают куда более жестокие препятствия, чем соревнование в ползании на брюхе. Вы, например.
– Я? И какого же влюбленного вы имеете в виду?
– Милого Гаспара де Колиньи, который ради ваших прекрасных глаз отрекся от своей веры, надеясь жениться на вас, чем вызвал на свою голову гром и молнии своего отца.
Смех замер на губах Изабель.
– В самом деле?
– В самом деле. Старый маршал, корыстолюбец, каких мало, запретил ему искать руки бесприданницы. Но Гаспар продолжал настаивать на своем, и отец лишил его денег на содержание. Вот это настоящая любовь, моя дорогая!
– Господи! Но как же он будет существовать? Я уж не говорю о необходимости достойно поддерживать свой титул!
– Господин герцог, узнав о трудностях друга, поддержал его, уверив, что тот без труда вернет ему все, когда его добрый отец перейдет из этого мира в мир иной. Гаспар – единственный наследник, но его отец будет делать все, чтобы протянуть как можно дольше, и, возможно, дождется того, что сын в конце концов согласится жениться на богатой мадемуазель де Ла Форс, которую он выбрал сыну в жены.