- Спенс, - решилась Кори, - разве ты не знаешь, что нельзя нарушать рождественские традиции друзей? Это может принести им несчастье.
Он обернулся, уже держась за ручку двери.
- Неужели? - спросил он. Кори медленно кивнула. Она сплела пальцы за спиной, чтобы не выдать своей нервной дрожи.
- Какую же традицию я нарушил? Вместо ответа Кори запрокинула голову и со значением посмотрела на пучок омелы.
- Вот эту, - ответила она, боясь, что у нее прервется голос.
Спенсер взглянул вверх, на омелу, потом вниз, на Кори. Его лицо выражало недоумение и нерешительность, и Кори окончательно пала духом.
- Конечно, традиция не требует, чтобы ты поцеловал именно меня, торопливо забила она отступление. - Ты можешь поцеловать кого угодно в доме. И, окончательно смутившись. Кори попыталась обратить все в шутку:
- Ты можешь поцеловать горничную. Или нашу повариху Кончиту. Или даже нашу кошку. Или мою собаку…
Спенсер рассмеялся и отпустил ручку двери, но вместо того, чтобы наклониться и поцеловать ее в щеку - о большем Кори и не мечтала, - он остановился, в нерешительности глядя на нее.
- А ты уверена, что достаточно взрослая для этого? Кори смотрела прямо в его карие глаза, зачарованная золотистыми искорками, вспыхивающими в их глубине.
«Да, - молча подтвердила она. - Ну чего ты ждешь?
Поцелуй меня. Я достаточно взрослая и уже целую вечность жду твоего поцелуя». Она знала, что он читает красноречивый ответ в ее глазах, слегка улыбнулась и, все так же держа руки за спиной, тихо, но ясно произнесла слово «нет».
Это было намеренное, но в то же время непроизвольное кокетство, смелый вызов… И Спенсер принял его. С удивленным хриплым смешком он взял ее двумя пальцами за подбородок и медленно провел губами по ее губам. Туда и обратно.
Всего один раз. Это было некое подобие поцелуя, но Спенсер не сразу отпустил ее подбородок. А Кори не сразу открыла глаза.
- С Рождеством тебя. Герцогиня, - тихо сказал Спенсер. Он открыл дверь, и ледяной ветер пронизал Кори. А когда дверь за ним закрылась. Кори, не понимая, что делает, автоматически погасила в прихожей все огни и застыла в темноте, вспоминая нежность, прозвучавшую в его голосе после поцелуя. Целых два года она прожила в мечтах о Спенсере Аддисоне, но не могла и вообразить, что его голос способен волновать и ласкать с такой же силой, как и поцелуй.