Жаркое полуденное солнце разбудило влюбленных. Рандвер ополоснулся в реке, настрогал темно-коричневого вяленого мяса, накрыл немудреный стол. Лебедь искупалась в ледяной воде полностью, прекрасная в своей упругой наготе. Присела на раскинутый плащ.
– Спасибо тебе, – негромко произнесла она и погладила щеку мужчины.
– За что?
– Я сегодня впервые летала… Впервые поняла, что я действительно Лебедь.
– Это тебе спасибо, радость моя! Однако давай перекусим и тронемся. Нам нужно отъехать до ночи отсюда как можно дальше.
Закончив короткий прием пищи, гот поднялся наверх, на гребень балки, чтобы осмотреться. Взошел… и тотчас плашмя пал ниц. В нескольких сотнях локтей от места стоянки по степи неторопливо ехали с десяток конных, направляясь в сторону каменной скифской бабы на бугре.
Рандвер скатился вниз, торопливо подтянул подпруги у коней. Движения его были нервны, но уверенны. Лебедь смотрела на мужчину широко раскрытыми глазами.
– Что? – словно выдохнула она.
– Погоня. Вот-вот достигнут балки. Садись в седло, живо!
Они погнали коней низом, стремясь как можно скорее достигнуть поворота или какого-нибудь бокового оврага. В суете ни Лебедь, ни Рандвер не заметили, как предательски броско смотрелась примятая трава. И брошенные рядом с ней остатки скудной трапезы…
Им удалось остаться незамеченными и достичь какой-то небольшой реки, в которую впадал их говорливый ручей. Королевич передал повод любимой женщине и вновь пешим поднялся на высокий край яра. Преследователи виднелись очень далеко, но теперь почему-то Рандвер насчитал только шесть точек.
– Уйдем, – обнадеживающе заверил он Лебедь. – Сейчас прикроемся крутым берегом и проскачем, сколько можно, под его прикрытием. Ну, а потом… вверим быстрым копытам нашу судьбу! Скакать будем, пока у лошадей есть силы.
Мужчина не знал, что их недавняя стоянка уже обнаружена. Их жеребцы были подкованы, и оставленные беглецами следы читались не хуже, чем написанная рукой грамота. Десятник послал по одному человеку вправо и влево, чтобы предупредить соседние дозоры о своей находке. Двое воинов теперь ехали прямо по следам лошадей, остальные шестеро выбирали самые высокие места в степи, чтобы служить приметным знаком для всех, участвующих в этой королевской охоте. Сам Германарех следовал где-то неподалеку, в трех-четырех тысячах локтей справа, и десятник Одоакр вполне оправданно надеялся своей удачей заслужить награду и милость короля…
Когда Рандвер и Лебедь пересекли реку, горизонт уже предательски зачернел новыми точками конных. Они внешне медленно перемещались сразу в трех местах, оставляя двоим только один путь – вперед! Кони понеслись бешеным аллюром, упругий ветер выжимал слезы из глаз, развевал одежду женщины, толкал в грудь, словно исправный слуга готского короля, мешающий спасению. Вскоре с конских губ начали срываться клочья пены, бока заблестели капельками пота. Королевич несколько раз оглядывался, чтобы с сожалением убедиться, что ненавистные точки не увеличились, но и не исчезли.