И король, и великий князь извлекли уроки из предшествующей схватки. Германарех направил конных не единой сплошной линией, а железным клином, стремясь прорвать ряды росомонов и рассечь их надвое. Белояр поставил в чело войска пешцев, снабдив их длинными тяжелыми копьями. Этим громадным ежом под прикрытием густого лучного боя он надеялся остановить накат тяжелой конницы и вновь превратить сечу в тягучую вязкую рубку.
…Прошло более часа. В центре готы понемногу начинали одолевать, все глубже вминая боевую линию русов. Белояр не спешил вводить в дело свой главный резерв, посматривая то на далекую группу конных позади основного войска готов, то на сечу. Выполнять сейчас задуманное было бессмысленно: Германарех пошлет наперерез славянам свои резервы, и конные до короля уже не пробьются. О, Бикки, Бикки, лгал ты вчера или нет?!
От Верена прискакал посыльный: воевода умолял поддержать центр. Бус бросил туда две тысячи тяжелой конницы из своих пяти. Центр прекратил пятиться и даже слегка выправил положение.
И в этот миг произошло то, чего Бус так ждал и во что уже почти перестал верить. В тылу готов затрубил рог, король во главе своей охранной сотни стронулся с места, направляясь к злосчастному центру и ведя за собою всех, еще не вступавших в рубку. Тяжелый живой таран промял и расстроенные ряды готов, и разорвал строй славян. В отчаянной попытке вспятить самого короля пали Верен, Красич. Торжествующий вой германцев зычно разнесся по округе.
– Пора, Златогор!! Наш час!!
Стяг, вышитый Эвлисией, качнулся и наклонился вперед. Подчиняясь команде, три тысячи рук наклонили вперед копья, шесть тысяч ног толкнули бока лошадей. Двенадцать тысяч копыт взрыли землю и понесли облаченные в брони тела людей и животных в едином неудержимом порыве туда, где готы уже начали торжествовать близкую победу.
– Ро-о-о-о-о-ос!!!
Таран ударил в таран! Готы уже успели потерять свои копья в минувшей рубке, кони их прекратили лихой разбег. Удар княжеской дружины был страшен, насадки рогатин выбивали из седел, пробивали латные пластины. Кони бились грудь о грудь, роняя седоков на землю, грызлись в неистовой злобе, били коваными копытами, ржали. Вперед, вперед, пока еще проминается людская масса, пока не погасла ярость удара, пока вновь не началась затяжная рубка секирой и мечом!!!
Бус и Златогор бились рядом, упорно пробиваясь к тому месту, где должен был быть Германарех. Порою Бус уже видел его высокую фигуру в сплошных червленых латах, но вновь наворачивались другие готы из охранной сотни, и приходилось бить и отражать удары.