Лешага стоял близко, но противник, на его взгляд, действовал так медленно, что он успел бы еще воды испить. Однако медлить не стал. Правой рукой выдернул стрелялку из рук врага, левой зацепил его за корявый затылок и, поворачиваясь, с силой послал лбом о стену. Чешуйчатый врезался в камень, откинулся назад и осел без чувств. Воин стремительно развернулся, намереваясь разрядить в ближайшего людоеда трофейный самопал. Трое чешуйчатых, тихо подвывая, жались в углу, пытаясь закрыться руками от неминуемой гибели. Ученик Старого Бирюка уже вскинул стрелялку к плечу, привычно ощутив, как напряглись, вытянулись в струнку спина и отведенная назад левая нога, когда услышал сдавленный женский голос:
— Не надо, умоляю!
От неожиданности Лешага опустил неказистое оружие. Чешуйчатые, нападая, издавали громкие истошные вопли, порою рычали, шипели, щелкали зубами, но Леха никогда ни от кого не слышал, чтобы они разговаривали. И не просто разговаривали, а на его языке.
Страж застыл, соображая, что ему делать. Весь его опыт требовал однозначно: уничтожить немедленно, не дать шанса противнику.
«Не оставляй врагов за спиной», — учил его опыт. «Жалеть врага — не жалеть себя», — говорил Старый Бирюк. Но эти трое выглядели настолько слабыми и ничтожными, что сознание отказывалось считать их настоящими врагами.
— Вы кто? — наконец спросил он в темноту и мысленно упрекнул себя за столь нелепый вопрос. Кто-кто? Ясное дело — чешуйчатые.
— Люди, — раздалось из угла.
— Не убивайте, — послышался еще один сдавленный женский голос. — Мы последние, наших здесь больше нет. Прорвы убили всех. У нас тут дети.
— Дети, — повторил Лешага, кривя лицо. «Враг может быть хитер и коварен, — звучали в его голове слова наставника. — Если он слаб, покажет, что вовсе бессилен. А когда ты отвернешься, вонзит в спину нож». «Впрочем, — воин поморщился, — разве несколько мгновений назад я не хотел собственноручно перерезать себе горло? Лучше погибнуть в бою, пусть даже и с чешуйчатыми, которые почему-то именуют себя людьми».
— Простите, — опять раздалось из угла, — вы убили Марата?
— Кого?
— Марата, нашего охранника.
Лешага сделал шаг в сторону и ткнул лежащее тело носком под ребра. Чешуйчатый застонал.
— Живой.
— Прошу вас, будьте человеком, не надо его убивать.
Прозвучавшая фраза заставила его криво усмехнуться.
— Это мне быть человеком? — он забросил стрелялку за плечо. — Сидите тихо, не велика корысть на вас патроны тратить. Ишь, придумали: «быть человеком». Вы себя-то видели?
— Спасибо, что напомнили о нашей беде. Иначе мы бы подзабыли, — одна из жавшихся в углу женщин, осмелев, выпрямилась и шагнула вперед. — Конечно, видели. Если бы ваши предки жили здесь, когда с неба посыпались ракеты, сделавшие воздух оранжевым на целых семь дней, вы бы ничем сейчас не отличались от нас.