Вот бы все начать с чистого листа. Вернуться к тем временам, когда между ними все было гораздо проще. Начать заново…
Но это невозможно.
– Я не помню никаких пробуждений, – с усилием принимая сидячее положение, ответила Люция.
– Все равно ты должна была рассказать мне, матушка, – сквозь зубы проворчал Магнус. – Как и отцу.
– А потом принять на себя его гнев, когда она опять погрузится в сон? Нет уж, сынок. Не стоило ему говорить. Лучше посмотрим, как дело пойдет. Пока не уверимся, что на сей раз она останется с нами, – королю ни слова!
– Я ни за что снова не усну, – сказала Люция.
– Ступай. – Королева поднялась и сжала руки Магнуса. – Я сама позабочусь о дочери.
– Но, матушка…
– Ступай, – твердо повторила она. – И смотри, без моего ведома не говори королю!
Несмотря на злость, Магнус понимал, почему мать скрыла от него такие важные известия. Он и сам сделал бы то же, чтобы защитить Люцию.
– Ладно, – по-прежнему сквозь зубы выговорил он. – Но я вернусь.
– Конечно вернешься. Ты никогда не был способен надолго оставить ее. Она ведь единственная, кто небезразличен тебе.
На разорванной шрамом щеке задергалась жилка.
– Не так, матушка. Когда-то и ты была мне небезразлична. И я снова мог бы тебя полюбить, если бы ты мне только позволила.
От его слов глаза королевы подозрительно заблестели, но она лишь слегка кивнула ему. Магнус перевел взгляд на Люцию:
– Я скоро вернусь. Я тебе обещаю. Только… пожалуйста… не засыпай снова!
И он оставил их, как и велела ему королева.
Когда Люция как следует оценила убранство комнаты, у нее попросту дух захватило. По сравнению с аскетично обставленными чертогами лимерийского замка здешние покои выглядели сущим воплощением роскоши. Полы и стены переливались, словно инкрустированные дорогими металлами. Ветер, веявший в балконную дверь, вместо стылого и зябкого был теплым. Мягкая кровать под балдахином была обтянута заморскими тканями, красочными на вид и шелковистыми на ощупь. А белоснежные меховые покрывала оказались уютными и пушистыми, точно шкурка Ханы.
Как странно! Люции даже показалось, будто она все еще спит.
И видит сон.
Алексиус…
Только-только открыв глаза, она в первое мгновение готова была решить, что это он бдел у ее ложа. Но нет. Волосы Алексиуса вместо черноты отливали бронзой. А золотистые глаза сияли радостью – не в пример этим темно-карим, полным страдания. Оставалось надеяться, что Магнус не заметил разочарования в ее взгляде. Разочарования оттого, что рядом с ней оказался всего лишь он, а не юноша из ее сновидений.
Королева подсела к ней и приложила прохладную руку к ее лбу.