Ныне же таилось его чудо под скамьей, в углу смотровой площадки, что на Главной башне, дожидалось вечера. И хотя отец с матерью всю жизнь учили сына, что воровство — грех, Тамир, запустивший руки в кладовую, не дрогнув, утащил еще и прошлогоднего меда.
Будет девкам сегодня Велик день. И плевать, что в Цитадели не принято провожать лето и встречать осень. Пускай, что хочет говорит наставник, да только есть в году дни, которые надо встречать как предки завещали — по обычаям. Ну, а коли поймают их, все одно — кнутом накажут только зачинщика, а он за одну улыбку Айлиши готов хоть пять раз на седмице поротым быть.
* * *
Тамир зашел в комнатушку и застыл пораженный. Прекрасная девушка при свете лучины читала свиток. Тонкая рука с длинными нежными пальцами, белая, будто сияющая кожа, тени от ресниц на щеках…
Красавица! Какая же она красавица!
Врет крефф. Не может такая девка всю жизнь провозиться с болезными и немощными! Не может такого быть, чтобы никто не назвал ее своей! Юноша сжал кулаки.
Ну, уж нет!
Вопреки всему отучатся, отдадут Цитадели двухлетний долг служения и вернутся под родной кров, к родительскому очагу. И он сам — сам! — введет ее в свой дом, и ни один Ходящий ему не будет страшен, и ничьего осуждения он не побоится! Никому не позволит обидеть! Лишь бы набраться храбрости, открыть девушке свое сердце. Лишь бы не оттолкнула. Лишь бы любила.
— Айлиша, — негромко окликнул парень.
Чтица встрепенулась и, увидев того, кто ее позвал, расцвела.
— Тамир! Ты уже от Донатоса вырвался?
— Я его сегодня не видел, — улыбнулся он. — Надысь неподалеку упырь бродил, крефф его второй день и ловит.
— Этот поймает, — убежденно сказала девушка. — От него ни живой, ни мертвый не уйдет.
— Да уж, — помрачнел выученик, однако уже через миг лицо просветлело. — Ну его. Сегодня праздник, ты помнишь?
Она наморщила лоб, силясь вспомнить, какой Велик день выпадает на последние дни месяца плод
овника, и тут же потрясено выдохнула:
— Колосовик! Я бы и не вспомнила…
— Совсем вы с Лесаной одичали тут, — он покачал головой. — Ничего, зато я вспомнил. Вот дождемся воительницу нашу — будет вам радость. Главное, к месту прокрасться незаметно.
— А ежели поймают? Вон, Фебр с Лесанки глаз не сводит, как коршун следит, — испугалась Айлиша.
— Не поймают. Мы тихонько, после вечери, когда все спать улягутся.
— Куда? — девичьи глаза загорелись любопытством. — Куда покрадемся?
— А вот не скажу, — улыбнулся он и осторожно убрал с высокого чистого лба волнистую прядь. — Терпи до ночи, раз Велик день проморгала.