— Лючия! — окликнула мою соседку с порога дама, лицо которой имело типичный для горнолыжниц цвет и блеск полированного стола.
Та поднялась к ней навстречу, и наушник вылетел из моего уха, как пробка. Женщины спустились со ступенек и подошли к пестрой группе лыжников. А я вышел на веранду, сел на свободную лавку в углу, закрыл глаза и подставил лицо солнцу. Лючия не появлялась. Я смастерил из шапки и перчаток подушку и вытянулся на лавке, как было принято в этих местах. Дремота, да, свинцовая дремота охватила меня, звуки шагов и голоса сначала стали громче, а потом стихли, и я провалился в сон.
Мне снилось, будто я плыву по залитому солнцем морю вместе с Таней, ее обнаженное тело сверкает передо мной в мерцании брызг. Правда, вода почему-то обжигает ледяными волнами. Я хочу вынырнуть, но лишь больше погружаюсь в глубину, холодную и сверкающую. Воздуха не хватает, я хочу догнать Таню, чтобы она спасла меня. Но ее нигде нет, я задыхаюсь, ужас будит меня. Надо мной стоит смеющаяся Лючия, лицо мое мокрое, а в руках у нее длинная сосулька, одна из тех, что свешиваются с карниза и блестят, как леденцы.
— Проснулись? — игриво спросила она. — Голова лучше?
Я добросовестно поводил глазами, потряс головой, потянулся и констатировал:
— Не болит. Только слабость в ногах после сна.
— Вот поэтому я на лыжи и не становлюсь, — обиженно проговорила она, продолжая, видимо, начатую дискуссию со своей спортивной подругой.
— Ну, можно же иногда и нарушать предписания врача, забыть про таблетки и покататься?
Мне показалась соблазнительной мысль скользить рядом с ней по склону, извиваясь телом в такт ее движениям.
— Увы, Карло такой педант, он так заботится о моем здоровье, что ничего не выйдет. Ты не говори ему даже об этой таблетке. Он изготовляет их для меня по рецепту в аптеке и точно знает, сколько штук в моей коробочке, — по-детски доверчиво попросила она меня.
Я, как влюбленный, обрадовался ее случайно вырвавшемуся «ты», ее доверию и тому, что у нас появились секреты.
— Я тебя не выдам, но ведь таблетку можно потерять, — заговорщицки посоветовал я.
Она засмеялась:
— А как я головную боль потеряю?
— Что же у тебя из-за меня будет болеть голова? — спросил я многозначительно и сердечно.
— Посмотрим, — кокетливо засмеялась она. И я с удивлением отметил, что такой живой и веселой я видел ее только в тот вечер, когда Алекс рассказывал свои байки. Неужели все дело в проглоченной мною таблетке? Надо проверить, но как?
Отпуск — дело хорошее, однако мозги ведь не отключишь; столкнувшись с проблемой, они начали искать необходимую комбинацию, почти помимо моей воли. А когда она родилась и обдумалась во всех деталях, отказаться было уже жалко. Так я стал хорошо разбираться в цвете и форме таблеток».