– Можно? – спросила она, кивнув в сторону буфета. Холодные серые глаза быстро взглянули на нее, потом на хрустальные графины. Майкл нетерпеливо кивнул в знак согласия. Она поспешно вскочила, бросилась к буфету и налила себе из ближайшего графина. Майкл с сомнением посмотрел на полный бокал, но промолчал. Абби быстро вернулась на свое место, опасаясь, как бы ее не подвели трясущиеся коленки. Он наблюдал за ней, его пронизывающие серьге глаза следили за каждым ее движением, Она осторожно поднесла к губам бокал, сделала глоток и тут же зашлась в приступе кашля – жидкость обожгла горло. Майкл медленно встал, подошел к ней, взял бокал из ее дрожащей руки и направился к буфету.
– Полагаю, – произнес он, протягивая ей бокал, в который налил пару глотков спиртного, разбавив его водой, – вы получите больше удовольствия, если просто пригубите из бокала.
– Спасибо, – прохрипела Абби.
Совершенно неожиданно он улыбнулся. Это была великолепная улыбка, открывшая его белые блестящие зубы, и Абби невольно поймала себя на том, что не может глаз оторвать от его губ, чувственных и нежных. Она быстро отвела взгляд, и щеки ее залил румянец.
– Должен признаться, вы меня застали врасплох, – произнес Майкл уже менее резким тоном. Он сел в кресло напротив нее, небрежно закинув ногу на ногу. Прикрывшись бокалом, Абби рассматривала его мускулистые ноги, обтянутые лосинами. – Вспоминая того дья… ребенка, которого я знал двенадцать лет назад, с трудом могу поверить, что вы – та самая девочка, – внезапно признался он.
– Меня это несколько удивляет, – ответила Абби все еще хриплым от спиртного голосом. – Вы почти не изменились. Немного пополнели, немного загорели, но в целом вы такой каким были.
Майкл рассмеялся тихим, рокочущим смехом.
– Смею надеяться, что это так. – Он вдруг посерьезнел: – Мне было девятнадцать, когда я отправился в плавание вместе с вашим отцом. А вам сколько? Восемь, девять?..
– Хм, девять, по-моему.
– Девять. Девятилетняя девочка с исцарапанными коленками и грязной, не мытой несколько недель шеей совершенно не похожа на вас, уже взрослую женщину.
Абби попыталась непринужденно рассмеяться, но подумала, что так смеются гиены в пустынях Египта.
– Не может быть, чтобы у меня была грязная шея, Майкл. Удивление на его лице быстро уступило место прежней суровости.
– Именно так. А ваши волосы всегда были повязаны пиратским шарфом. Вы помните? Вы с криком носились по палубе, отбиваясь от воображаемых пиратов.
Абби вздернула подбородок.
– Я помню, что меня дразнил какой-то парень, который в конце концов оторвал голову моей единственной кукле!