О нет, хитрая, как лисица, Амани не хотела приносить во дворец яд. Начнутся разговоры… Кто-то обязательно вспомнит, что царица, уединившись с дочерью визиря, о чем-то с ней беседовала, а эта самая дочь визиря потом очень быстро исчезла с женской половины. Амани этого вовсе не хотелось.
Амани задумала купить у ворожеи снотворное из тех, что погружают в долгий сон без сновидений. Именно название этого зелья и было сейчас нацарапано на клочке бумаги. Кто знает, быть может, царице хватит и такого?
– Ах, красавица! Вижу, не простая ты горожанка. И молчишь с умыслом, и руки изнеженные прячешь намеренно. Что ж, зелья я продаю всем. Продам его и тебе. Вот, держи флакон. Но помни, десятка капель тебе хватит, чтобы ты уснула глубоким освежающим сном от заката до рассвета. Если ты просчитаешься, то каждая следующая капля удлинит твой сон на одну ночь… Жаль, что мне не дано сейчас видеть твоего лица. Но и без этого мне прекрасно известно, что ты никак не можешь решить, как же тебе следует поступить – с выгодой для себя или с выгодой для любимого.
Амани отступила назад, чтобы лицо ее, и без того закрытое густой чадрой, все же оставалось в длинной вечерней тени.
– Не пытайся решать, сделай так, как тебе больше хочется. Все равно ты о своем решении пожалеешь. Быть может, чуть раньше, быть может, чуть позже…
Амани, зажав флакон в руке, попятилась из лавки.
– Помни, красавица, каждая следующая капля удлинит сон на одну ночь… будь осторожна, не просчитайся!
Вот, к счастью, и улица, тихая в этот вечерний час. Страшные горящие глаза старухи еще стояли перед мысленным взором Амани. Они словно гнали ее к дворцу, торопили принять наконец хоть какое-то решение.
Потайная калитка закрылась без звука за спиной у дочери визиря. Песок узкой тропинки поскрипывал под башмачками, дыхание прерывалось, а сердце в груди колотилось так сильно, что Амани боялась, что этот громоподобный звук будет слышен во всем городе.
– О Аллах, подружка, вот наконец и ты!
– Я, госпожа, – с поклоном ответила девушка.
– Ты принесла? Ты не обманула меня?
– О нет, великая царица…
Вот сейчас все и решится, поняла Амани. Если Хаят будет настаивать, следует дать ей снадобье. Если откажется, значит, Аллах помиловал разум и душу царицы. А ей, скромной дочери визиря, останется только смотреть издали на своего любимого, великого царя Омара.
– Что значит «нет»?! – Обычно спокойный голос царицы сейчас возвысился до визга, а лицо исказилось, как у капризного ребенка, у которого отобрали долгожданный подарок.
– Да помилует меня великая царица, я сказала «нет», отвечая на твой последний вопрос. Я не обманула тебя. Вот оно…