Танкеры с нефтью один за другим причаливали в японские порты, а Америка в это же время задирала Токио. 26 ноября 1941 г. она предъявила «ноту Хэлла» – в ультимативной форме потребовала уйти из Китая и Индокитая, отказаться от всех многолетних завоеваний. Соглашалась сохранить только Маньчжурию. Вдобавок ко всему Рузвельт грубо оскорбил Японию. Заставил ее посла 20 часов прождать в своей приемной и отказался встретиться с ним. Выходки достигли цели, японское руководство возмутилось. Ноту Хэлла оно восприняло именно так, как рассчитывали американцы, – в качестве ультиматума [118].
Войну сочли неизбежной. А на такой случай как раз и готовился упреждающий удар. И цель намечалась именно та, которую исподволь подсказывали, – Перл-Харбор. Планы были отработаны давно, проводились тренировки, учения. Теперь эскадра адмирала Нагумо вышла на боевое задание. В ее составе было 6 авианосцев, на своих палубах они несли 441 самолет. Для действий в мелководной гавани были специально построены карликовые подводные лодки. Каждой из них управлял один человек, а к Перл-Харбору их должен был доставить отряд обычных подводных лодок. Напасть предстояло без предупреждения – весь расчет строился на том, чтобы американцы не успели изготовиться.
Но в Токио желали хотя бы формально «сохранить лицо». Послу в Вашингтоне 6 декабря начали передавать «воздушное послание» для президента США. Оно было длиннющим, из нескольких частей. Лишь к концу можно было понять – Япония начинает войну. Прикидывали: когда посол передаст ноту, уже поздно будет что-либо предпринять. Система «Энигма» свела на нет эти хитрости. Рузвельт узнал содержание заранее. Он вполне успевал поднять флот по тревоге. Но не поднял. Позже оправдывался – пытался избежать провокаций, ведь объявление тревоги могло стать поводом к войне. Впрочем, кое-что было сделано. Буквально накануне нападения «по случайности» из Перл-Харбора ушли авианосцы, главная сила флота. Ушли и новейшие линкоры. Под бомбы и торпеды подставили что постарее и похуже.
Воскресенье, 7 декабря, было на Гавайях великолепным солнечным днем. Большую часть моряков, зенитчиков, летчиков отправили в увольнение в город. На кораблях проветривали помещения, открыли верхние люки. Правда, радиолокационные станции обнаружили, что к Перл-Харбору приближаются какие-то самолеты. Но сочли, что это свои. Обслуживающий персонал радаров не стал докладывать о них командованию, мешать воскресному отдыху. Между тем надвигалась первая волна бомбардировщиков и торпедоносцев, поднявшихся с японских авианосцев. Взрывы и пожары начались в порту, в городе, на кораблях.