Вот так.
И что из всего этого вышло?
Одно единственное − Болдырева очень скоро убрали из Счетной палаты, причем убрали с государственной службы по второму разу, и вообще в никуда.
Лешку я с утра послал в Суриковский институт за списком Марининых одногруппников, а сам, без особой надежды, позвонил в лабораторию, где еще вчера должны были приступить к полному биохимическому анализу крови Страхова.
И вместо слов: завалены работой, не обещают и завтра… услышал: «заходите через час».
Обрадовался.
Однако скоро появилась мысль, что всё это Маринина нервная чепуха, а я окажусь в глупом положении перед начальством, ведь именно Моков, по моей просьбе, давал указание на срочную экспертизу.
М-да, как сказал Степан Разин, проспавшись после известных событий: «Нехорошо получилось».
То есть еще не получилось, но к этому движется.
Через час я уныло отправился в лабораторию.
Два листа с названиями, которых я ни одного не понимаю.
− Что здесь кроме алкоголя, ничего?
− Чего.
Там в самом конце в графе «Посторонние вещества» мне называют препарат, название которого уже сам вижу.
− Заключение мы немного позже напишем, а пока на словах.
− На словах мне сейчас достаточно.
− Препарат, который применяется в крайне небольших дозах при лечении гипертонии. А в больших дозах может привести к смерти или сильным галлюцинациям. Но судя по всем показателям, погибший гипертонией не страдал, хотя вы все-таки уточните.
− А доза у него была…
− Почти десятикратная. И галлюцинации возникают, прежде всего, пространственные − человек перестает понимать, где он и что на самом деле вокруг.
Всё совпадало.
− А вообще, он был крепкий парень.
− Это по анализам?
− И по тому, что не умер при такой дозе от сердечного приступа. Видимо, сердце хорошо тренированное.
− То есть для среднего человека наступила бы смерть от остановки сердца?
− Скорее всего. А при ослабленном сердце − наверняка.
Оп-ля!
…
Иду к себе, в голове непонятное беспокойство, какая-то суета, словно чужой кто-то рыскает.
Однако скоро понимаю − это все же я сам: невольно, на подсознании, хочу связать два убийства.
Но убийства эти связываться не желают.
И я физически ощущаю пустоту между ними.
Тогда чего я там внутри сам на себя напираю?
Сразу, вернувшись, звоню Марине.
И после короткого разговора окончательно устанавливается − человека отправили на тот свет; никакой гипертонии не было, даже хвастал, что всегда давление сто двадцать на семьдесят. Как сказала она: «даже при гриппе лекарств не принимал, лечился лимонами и медом».
На вопрос − что делать? − нахожу ответ только один: надо отправляться в ресторан Страхова и «прощупать» того подозрительного, со слов Марины, управляющего.