Впрочем, не модно сейчас русскому про общечеловеческое вспоминать, непатриотично даже, «у нас особенная…» да, говорил. Домой-домой, в московскую позднюю осень!
Ноябрь принял вахту, хотя еще без осадков и слякоти.
А впереди зима − противное это в Москве время года. Правда «старшие» пообещали мне путевку на неделю в Египет на новогодние отпускные.
Забыл сказать: зарплаты наши в то время были весьма даже скромные.
Ресторан стоял лицом на бульвар и заметен был крупной вывеской.
Зал почти пустой, только трое хорошо одетых мужиков, и похоже − опохмеляются.
Девушка сразу подходит улыбчивая − «мы к вашим услугам, куда вас посадить…»
− Насчет того, чтобы посадить, — достаю удостоверение, — оно больше к нам относится, но я по другому поводу − хочу поговорить с управляющим.
Шуточка немного смутила, девушка предлагает все-таки куда-нибудь сесть, пока он подойдет.
Сажусь в угол, подальше от мужиков.
По обстановке, ресторан хорошего класса: интерьер бежевато-розовых тонов, скатерти недешевые, удобные полукресла, по стенам небольшие картины.
А сзади меня… там два кабинета за обшитыми материей панелями с изображениями экзотических птиц.
Очень скоро в другом конце залы появляется мужик − явно тот, кто мне нужен.
…подходит…
Взаимно представились.
Физиономия вполне приличная и без признаков частой выпивки.
Сразу спрашивает — чай или кофе и очень убедительно говорит про отличный кофе в их ресторане.
Я соглашаюсь.
И с первых слов выражаю соболезнование ему и всему коллективу в связи с происшедшим.
— Да, знаете, мы в некотором шоке… дикий случай… и ведь пил он вчера совсем немного.
— Вы тут были, когда они отмечали помолвку?
— Нет, шеф мне позвонил, м-м… около часу дня, велел проехать по поставщикам — добиваться от них скидок на следующий месяц, у нас месячные договора.
— А что мало пил, вам сотрудники сказали?
— Они сказали, и сам я после шести появился. Мы тут с ним по бухгалтерии кое-что посмотрели. Так он был в полном порядке, чуть тянул из бокала сухое, а так… как мы с вами сейчас.
Мужики громко рассмеялись, морды заметно порозовели — опохмел, значит, в кровь пошел.
Он опять, дернув плечами, произнес: «дикий случай», и что люди в это «еще не въехали».
А я спросил вслед, и без задней мысли — «сотрудники его любили?» — ожидая вроде — «ну-да», а в лице собеседника… или глазах, промелькнуло чужое что-то к прежнему выражению.
И пауза понадобилась для ответа.
— Ну-у, уважали, конечно. И потом, такая вдруг гибель… жалко.
В последнем слове послышалось намеренное ударенье.
Девушка с кофейным подносом его явно обрадовала.