То есть выходит — «невиноватые мы?»
Да, но это не означает «хорошие».
Я сижу в прекрасно оборудованном кабинете невиноватого Аркадия Николаевича и рассказываю о полученной на этот момент информации.
— Но Марине не сказали о результатах анализов?
— Соврал, что еще не готовы.
— А завтра-послезавтра собираетесь говорить, что обнаружена отрава или, якобы, вы ничего не нашли?
— Хотел, как раз, посоветоваться: если она замешана, вряд ли поверит, что не нашли, даже наоборот — заподозрит, что взяли ее в разработку. А если не замешана, тем более можно ей рассказать, но только чтобы другим не болтала.
Собеседник немного подумал…
— Логично. Вполне. И если на нее нет завещания, мотив ликвидации жениха совсем не проглядывается. А у нас появилась деталь в ее пользу.
— Интересно.
— Мелочь, но тем не менее. Представим, что у нее действительно есть интимный друг.
— Простите, забыл сказать: управляющий упоминал о подозрительности в характере шефа.
— Это только подтверждает, что никого у женщины нет. Интимность ведь совсем без теплых отношений не бывает, правда?
— Пожалуй, — согласился я, хотя и подумал, что у братца моего, вполне возможно, бывает.
— Так вот, никаких визитов к ней, кроме одной подруги. И не было подозрительных приятельских разговоров с мужчинами по телефону.
— А телефонные разговоры…
— У нас свои люди на МТС.
И никакого разрешения прокуратуры не требуется; впрочем, сама информация не показалась мне сколько-нибудь значимой.
— Аркадий Николаевич, теперь, в свете отравления Страхова, надо снова послушать вашего наблюдателя. Он здесь?
— Вы правы. Сейчас уточню.
…
В кабинете очень скоро появился довольно молодой человек.
Нас друг другу представили, я коротко рассказал о смертельно опасной дозе, подлитой кем-то погибшему, и прибывший сразу напрягся:
— А почему вы уверены, что это произошло, именно когда я там был на контроле?
— Мы в этом не уверены, — успокоил шеф. — Давай, сосредоточься: кто подходил к столу, что там было вообще на этот счет подозрительного?
Я вдруг увидел чужую профессиональную работу — нечто, вызвавшее у меня уважение и зависть.
Молодой человек сел ниже в кресле, вытянул ноги… голова с закрытыми глазами удобно расслабилась, откинувшись на спинку… начальник приподнял руку, делая знак — не мешать.
Я слышал о гэбэшных психометодиках, и в том числе о каких-то приемах работы с памятью, а через минуту, или чуть более, убедился в реальном их действии.
Сотрудник сначала медленно стал менять позу… затем быстро открыл глаза и уселся в рабочее положение:
— Ничего, — решительно произнес он. — Кроме официантки никто не подходил, во-вторых, женщина, когда он отлучался, не протягивала руку к его тарелке или бокалу.