Главной стратегической задачей Наполеон считал максимально быстро развернуть свою армию на Висле до начала русского вторжения. Согласно идее французского императора, армия Александра должна была быть остановлена на рубеже Вислы и разгромлена мощным ударом во фланг северной группировкой Великой Армии. Политика шла рука об руку со стратегией, и Наполеон добился того, что не только Пруссия, но и Австрия выступила на его стороне, обеспечив тем самым фланги стратегического развертывания.
Но именно поэтому все русские планы изменились. Получив подробную информацию о том, какие массы французских войск приближаются к Висле, узнав, что Австрия и Пруссия поддержали Наполеона, Александр и Барклай де Толли все более и более охладевали к идее вторжения в герцогство.
При этом, отказавшись в конечном итоге от наступления, командование русской армии не приняло никакого конкретного плана действий. Так называемый «план Фуля» был на самом деле не последовательным проектом оборонительной войны, построенной на идее неглубокого, но всё же отступления, а просто-напросто бессвязным набором схоластических размышлений по поводу возможных боевых операций. Эти «планы» не получили никакого официального одобрения, но при этом русские войска расположились вдоль западных границ империи в соответствии с идеями немецкого прожектёра!
Но путаница в штабах и отсутствие внятного плана оказались в конечном итоге, как ни странно, на руку царю. Известный русский военный историк и теоретик конца XIX века Леер писал: «…Если на войне трудно разгадать противника толкового, то еще труднее относительно бестолкового». Ведь, если бы в русской армии был твердо принят ясный и последовательный план отступления, для подготовки которого проводились бы столь же ясные и последовательные мероприятия, это не могло бы скрыться от Наполеона. Даже при идеальном сохранении секрета всеми посвященными в него офицерами (что практически невозможно вследствие того, что при последовательной подготовке количество посвященных в план неизбежно становится слишком большим), само размещение войск, магазинов, складов показало бы, что армия собирается отступать в глубь страны. Но в русской армии нельзя было проследить никакой последовательной подготовки к отступлению, а ее размещение, безусловно, говорило о том, что русские собираются наступать или, в крайнем случае, принять сражение сразу на границе.
Исходя из того, что он имеет дело с «противником толковым», действия которого логичны, Наполеон подготовил все, чтобы реализовать, как ему казалось, самый выигрышный вариант — постараться сделать так, чтобы русская армия не перешла в наступление, но разгромить ее в генеральном сражении сразу вблизи от границы. По мысли французского императора, сражение должно было состояться в самые первые дни войны и произойти, скорее всего, на подходе к Вильно. За разгромом главной русской армии должно было последовать, вероятно, короткое стратегическое преследование, а далее заключение победоносного мира. Никаких походов на Москву, Казань, Камчатку и в Бенгалию не предполагалось. Вся организация Великой Армии, многочисленные приказы и распоряжения императора — все подтверждает, что планировалась война стремительная, молниеносная, которая должна была быть закончена в 20 дней.