— Ты их хотела украсть! Я просто вынуждена была их спрятать, — донеслось надменное.
— Я хотела украсть! — всплеснула руками Зойка. — Да я за всю жизнь ложки чайной у тебя не взяла!
— А где мой сервиз, который я привезла из Чехии? Богемский фарфор! Тот, с райскими птицами! Где?
— Ты же его, безмозглая, еще в восьмидесятом году подарила этой твоей подруге Амалии Карловне к юбилею!
— Ничего я не дарила! Я бы помнила.
— Помнила бы она! Да ты вспомнить не можешь, в каком месте у тебя задница.
— Перестань говорить мне гадости! Ты взяла! Это я точно знаю. Ты давно на него зарилась.
— Да, взяла, продала и прогуляла в ресторане с кавалерами!
— Кристина, деточка! Ты слышишь, что говорит эта мерзавка? Ты видишь, как она меня мучает?
— Это ты меня мучаешь! Всю кровь выпила, паскуда старая! Все нервы повытащила! Нету мне жизни! Нету! Погубила меня совсем!
Кристина не успела сыграть роль третейского судьи, которую исполняла довольно часто. Старухи расплакались и заперлись в своих комнатах. Кристине пришлось весь вечер отдирать остатки чайника от плиты, чтобы можно было приготовить «ужин мира». Но мира не получилось. Обе есть отказались и из комнат не вышли.
Дальнейшие вечера тонули в густом молчании и сумраке. «Компаньонки» друг друга упорно не замечали.
Вот и сейчас Кристина застала в квартире гробовую тишину. Дверь в комнату Зойки была приоткрыта. Это означало, что сама Зойка отсутствовала. Насколько Кристина знала, она подрабатывала где-то на стороне и тогда пропадала до поздней ночи. Из-за этого вздохнулось свободнее. Молчаливая Зойкина враждебность автоматически распространялась и на саму Кристину, а это, как ни крути, напрягало.
Не успела Кристина переодеться, как в дверь позвонили. На пороге оказался пожилой человек. Он снял старомодную шляпу-пирожок, явив взору блестящую лысину, окруженную седым венчиком волос. Потом приложил шляпу к груди и чуть поклонился.
— Здравствуйте, — улыбнулся он блестящими коронками.
— Здравствуйте, — поздоровалась Кристина.
— Я Семен. Семен Григорьевич. Ты… Вы меня не узнали?
— Узнала? Вас? — удивилась Кристина. — Откуда?
— А, наверное, ты меня не помнишь! Ты была тогда совсем маленькая. Такая шустренькая девчонка, прям живчик!
— Честно говоря, я не совсем понимаю…
— Вы — Аня! — радостно заключил Семен Григорьевич.
— Нет. Я Кристина. И всю жизнь была Кристиной.
— Ох! Обознался! Простите.
— Ничего, — вежливо улыбнулась Кристина, закрывая дверь, но старик воскликнул:
— А Анжелика Федоровна дома?
Кристине пришлось снова распахнуть дверь.
— Вы к Анжелике Федоровне?