— Я поклялся вернуться к тебе, — сказал я. — И сдержал обещание. Однажды я уже просил тебя бежать со мной из Иерусалима, и ты отказалась. Теперь я прошу тебя вновь. Неужели ты откажешься вторично?
Она содрогнулась и прижалась ко мне. Само имя Иерусалима стало для нее символом ужаса и смерти.
— О Луций, забери меня отсюда и как можно дальше. Давай поедем туда, где воздух чист, ветер свеж, где не нужно дышать запахом смерти. О Луций, я не стою тебя, но если ты любишь меня, я пойду с тобой на край света, и в этот раз, — добавила она, бросая многозначительный взгляд на Элеазара, — на этот раз мне не нужно будет бояться твоей мести, Элеазар?
Не глядя на нее, он склонил голову.
— Делай, что хочешь, — ответил он. — Моя душа устала от жизни. Если у тебя после всего, что ты видела, еще сохранился к ней вкус, тогда живи, где хочешь и с кем хочешь. Мне все равно.
— Пора возвращаться, — заметила Мариамна. — Пошли, нам надо идти.
Я взял Ревекку за руку и повернулся к темному проходу, а Мариамна подняла лампу и приготовилась вести нас к крепости Антонии. Здесь было четыре разных перехода, выходящие из потайной палаты, и в одной из них я неожиданно увидел свет. Не зная, приближаются ли друзья или враги, я бросился с Ревеккой в тень одного из туннелей, и как раз в это время в помещении ворвалась группа вооруженных людей. Впервые с ночи разрушения нашей виллы я смотрел на ненавистное лицо Симона бен Гиоры. Он стоял, бешено глядя на Мариамну, в одной руке горящая головня, в другой — меч. Его проклятое лицо было пунцовым и искажено гневом.
— Где она? — кричал он. — Где она? Куда ты ее спрятала?
Я схватил Ревекку и потащил дальше в тень. Мариамна смотрела на Симона бен Гиору без всякого страха.
— Опусти меч, — сказала она. — Разве ты еще не достаточно пролил крови?
— Где она, где она? — кричал Симон. — А ты, предатель, что за заговоры ты плетешь? Сын Ананьи готовится сдать Святилище римлянам? Разве нет, мерзавец?
Элеазар не двигался. Его плотной стеной окружили люди Симона бен Гиоры, которые нашли путь через лабиринт, после того, как подвергли пыткам Иуду бен Ари. Они пытали его, пока он не поведал им о заговоре Мариамны. Но Симон, по прежнему охваченный страстью к Ревекке, больше интересовался открытием ее местонахождения, чем планом Элеазара сдать Святилище. Он как безумный кричал на Элеазара, требуя, чтобы тот ответил, где прячется Ревекка, а так как Элеазар молчал, ткнул в его лицо принесенную горящую головню. Раздался мучительный крик, а затем последовала дикая схватка. Элеазар вырвался из рук державших его людей и выхватил свой меч. Горящая головня ослепила его, но он ринулся на врагов, не видя их. Сикарии словно волки сомкнулись над ним. Они изрубили его тело, а затем повернулись к Мариамне, которая молча стояла, глядя на Симона бен Гиору.