Ее голова упала в лужу собственной крови, глаза навеки закрылись. Я наклонился и поцеловал ее в губы, затем закрыл ее лицо краем ее одежды. Ревекка взяла меня за руку и указала на ступени, ведущие из убежища в Святилище, но как только мы двинулись к ним, в одном из тоннелей мы услышали шаги. По-видимому услышав наши голоса этот проклятый Симон бен Гиора возвращался назад. Теперь было бесполезно пытаться прятаться в Святилище, потому что сикарии наступали. Нашей единственной надеждой было бегство в туннель, и как только мы бросились туда, мы услышали крик Симона, заметившего Ревекку, перед тем как она исчезла в темноте. Не смотря на страх, мы бежали во тьму, поворачивая то туда, то сюда, чтобы оторваться от преследователей. Но поступая так, мы добились лишь того, что заблудились. Я совершенно забыл дорогу, по которой мы шли, забыл, сколько поворотов мы совершили во время бегства. У меня было чем разжечь огонь, чтобы осветить окружающее нас подземелье, так как Мариамна мудро настояла, чтобы перед тем, как мы покинули Антонию, я взял кремень, огниво и свечу. Однако не зная, на сколько близко может находиться Симон бен Гиора и его разбойники, я не мог решиться позволить себе пообную роскошь. Со всех сторон нас окружала абсолютная тьма, и мы не имели ни малейшего представления, в каком направлении идти, чтобы выбраться из нашей тюрьмы.
Чай за часом мы шли по туннелям, держась руками за скользские стены, то и дело спотыкаясь о тела тех несчастных, что пробрались сюда в надежде обрести безопасность, а обрели лишь смерть. Время в этой тьме почти остановилось. Не знаю, как долго мы брели по лабиринту, по ползком, то выпрямляясь, а запах смерти все время окужал нас. Я уже примерился с мыслью, что мы никогда не выберемся из этого проклятого места, и эти переходы станут нашей могилой. Ослабев от голода и жажды, мы в конце концом будем еще живыми съедены крысами — вид смерти мало привлекательный. Я был рад, что со мной меч. По крайней мере я мог прекратить агонию.
В конце концов, пробравшись через множество необыкновенно узких ходов, я почувствовал нечто, что оказалось каменной дверью, которая под давлением моих рук открывала проход и тихо скользнула назад, словно опрокинулась на стержне. Я приободрился и радостно потянул за собой Ревекку в это, столь неожиданно появившееся отверстие. Ощупью изучив место, я понял, что мы попали в какое-то помещение, заполненное множеством предметов, которые были гладкими и холодными на ощупь. Я вытащил из-плд туники кремень и огнево, потому что мне казалось, что пора воспользоваться драгоценным светом. С трудом я зажег свечу и высоко поднял ее над головой, быстро оглядевшись вокруг. Возглас удивления сорвался с наших уст, когда мерцающий свет открыл нам окружающее. Мы находились в большом, но низком помещении, вырубленном в скале, стены которого были скрыты за сияющей массой золота. Везде, куда бы мы не смотрели, мы видели драгоценности, цепи и золотые нагрудники, золотые шлемы, прогнившие шкатулки из кедра, рассыпавшие свое содержимое по каменному полу — изумруды и аметисты, нитки жемчуга, великолепные агаты, сияющие топазы и сардониксы, горящие рубины. И среди всего этого сияющего великолепия, словно для того, чтобы напомнить нам о нашем отчаянном положении, на вершине той горы сокровищ покоился человеческий череп, пожелтевший от времени, через пустую глазницу которого смотрела крыса.