Сердце Агрессора (Дай) - страница 2

— Есть, сэр.

Стрелок тяжело вздохнул и, цокая подкованными подошвами ботинок, отправился в носовую часть машины.

— Две трети пути до Ореховой Долины, — сказал он, вернувшись спустя несколько минут.

— Двести километров до города. Достаточно. Скажи пилотам, что уже хватит. Пусть он сам Господь Бог — ночью до города по замерзшей степи не дойти…

— О чем ты, сержант? Он мертв!

— Ладно–ладно. Помоги открыть…

В распахнутую дверь ворвался ветер со снегом, быстро облепившим голую грудь тающими хлопьями.

— Готово, сержант.

— Ну, давай, пош–ш–шел.

И я полетел.

Нисходящий поток теплого воздуха от двигателей летящей машины развернул головой вниз, и я невольно открыл глаза. Там, за хрупкой гранью тела, царствовала морозная конвиктская ночь. Во все стороны, до самого горизонта, простиралась иссушенная, вымороженная, сглаженная неукротимыми ветрами и придавленная снегом степь. Безжизненное поле, на котором властвовала сама Смерть.

Я приготовил тело к падению в лютый холод заснеженного пространства. Теперь члены могли замерзнуть до состояния камня, но мозг должен был выжить. Искра разума не потухнет, не смотря ни на что. Потому, что я воин — Реутов, сын Реутова.

Гравилет, как оказалось, завис слишком высоко. Неподвластная человеческой воле гравитация — властительница Мироздания, вознамерилась прихлопнуть меня словно муху. Ветер играл расслабленным телом, словно и не было во мне более девяноста килограммов живой плоти. Словно я был невесомой пылинкой, пушинкой на деснице гиганта по имени Конвикт.

Боль опять ткнулась в глаза, и я не пустил ее в разум. Нужно жить!

Неукротимая инерция поставила меня на корточки. Почти не контролируемое тело выпрямилось. Мозг мгновенно принял решение. Я, сжав зубы, поднялся на ноги и повернулся лицом к врагам. И это спасло мне жизнь. Кровожадные пули, вместо того чтоб размозжить череп, звонко чавкали о мышцы ног. С треском, отдающимся в голове грохотом камнепада, полопались сухожилия. Оледеневшая степь, иссиня–белое снеговое покрывало манило к себе лишенное опоры тело, и я упал лицом вперед, выдохнув всю ярость и боль в одном единственном крике.

Летающая машина еще висела надо мной. Враги больше не стреляли, но и не спешили убираться. Эти люди не были окончательно уверены, что со мной покончено. И я все еще вынужден был защищаться, оставаясь мертвецом.

Сесть они не решались. Сильнейший ветер, наигравшись беззащитным телом, принялся за гравилет. Он держались–то на месте с величайшим трудом. Однако враги все–таки рискнули и спустили человека на тросе. Те несколько минут, что этот смельчак болтался между небом и землей, я здорово пополнил словарный запас туземными физиологическими терминами. Только спрыгнув на снег, он почувствовал себя вполне уверенно. Совершенно спокойно, не испытывая ни малейших сомнений, солдат подошел и торопливо влепил три пули в живот.