— Вам лучше вернуться на корабль, — сказала Ларри землянину.
— Вы с Мичи пойдете с ним.
Мичи кивнула и подошла к Джо.
— Мичи, — представилась она. — Джо! Нам лучше поспешить.
— Я остаюсь с Реутовым, — заупрямилась Ларри.
Я не успел ей ответить. На край выжженного пятна выскочила машина и, стараясь перекричать шум, земляне сидящие в ней заорали.
— Джозеф, бегом! Приказ Танга, всем немедленно вернуться на корабль.
— Что случилось? — закричал Джо, уже набирая скорость. За ним последовала только Мичи.
— Беги, Ларри! Беги!
Но девчонка, вместо того, чтоб вразумительно сказать, что–нибудь вроде ''Реутов, у тебя за спиной враги'' вдруг пронзительно завизжала и рухнула наземь. Я почувствовал страшную боль в плече, у меня потемнело в глазах, подломились ноги. Планета потянула тело к себе. Еще не коснувшись головой земли, я потерял ощущение жизни.
Чеймер:
Улицы города были почти пусты. Редкие прохожие выскакивали на мягкий асфальт тротуаров из темных подъездов, пробегали до следующего подъезда или до автомобиля и скрывались в спасительной тени. Солнце Марусина, местное светило, уже перешло зенит, это ему явно не нравилось, и оно злилось.
Мне было совершенно все равно какое там у солнца настроение — на мне был защитный костюм. В нем была постоянная температура и я, в отличие от Мичи, вовсе не мучился от жары.
Мы гуляли по улицам пустынного города. Стойкая девушка Мичи пыталась показать мне Шекхаус–сити, доказывая, что ночью город выглядит несравненно лучше.
Я почти не слушал ее объяснений. Мне хорошо было идти с ней, любоваться ее телом, лицом, голосом.
В конце концов, я стал замечать, что с Мичи что–то не так. Она стала глубже дышать, шла медленнее и иногда закрывала глаза, обрывая при этом рассказ на полуслове. Когда лицо моего гида стало заметно бледнее, я догадался, что все дело в лютом солнце и предложил зайти в небольшой ресторанчик.
Время было «вечернее», люди готовились лечь отдыхать от «дневных» тревог и в ресторане было пусто и прохладно. Огромные кондиционеры не пускали в зал зной с улицы. Мы сели за самый дальний столик в сумеречном уютно освещенном лампой с зеленым абажуром углу. Я принес от стойки бара холодные коктейли в высоких запотевших стаканах. Напитки оказались хорошим лекарством для Мичи и она продолжила рассказывать о городе, а я продолжал ею любоваться.
— Ты не слушаешь меня! О Реутове задумался? — вдруг сказала Мичи, заметив, что я слишком уже долго молчу.
— Нет, я слушаю, слушаю. Рассказывай.
— Эх, где–то он сейчас?! — продолжила неожиданную тему Мичи.
— Это ты все время думаешь о нем, — сказал я, и через силу улыбнулся.