— Зоинька! — из толпы на них вывалился Миша, смущенно улыбнулся, вытирая пот со лба, и покачал в руке пузатый пакет с вытянутыми до предела ручками.
— Зоинька… Я все купил. И еще там продавали фейхоа, так я купил и фейхуи, извините, девочки… Мне сказали, там йод.
— Миша, знаешь, мы тут с Ини говорили, — начала Зоя, нервно откашлявшись.
И Инга поняла, что нужно быстро что-то предпринять. Если б она могла что-то соврать. Ну, хоть что, придумала бы как-то, отвлекла. Но не получится!
— Мам? Я сейчас. Мне нужно, с Михаилом… извините вас как по отчеству?
— Васильевич, — растерялся Миша, ставя пакет на пыльную землю.
Инга кивнула. Это он хорошо, про пакет, правильно.
— Мама, постереги овощи. Мы быстро.
Она толкала Мишу в плечо, отводя его к прилавку, на котором в картонной коробке пищали крошечные нежно-пуховые утята. Поставила в угол и загородила собой. Мрачно глядя в Мишино растерянное лицо, сказала вполголоса:
— Вы, Михаил Васильевич, разводитесь поскорее, потому что моя мама, она такая красивая, у вас никогда такой не будет. А еще она как огонь. Вы понимаете? Вы, конечно, можете испугаться, выберете себе телевизор и кресло, будете там храпеть и газеткой живот прикрывать, ну майку свою, то есть. Но пока не помрете, так и будете жалеть, что вот была у вас самая лучшая женщина, а вы дурак испугались.
Она замолчала, обдумывая, что еще сказать, с тоской понимая, да и так уже наговорила, сейчас гениальный сценарист руками закроется и кинется в кусты, от страстей-то.
Но Мишиной растерянное лицо вдруг осветилось улыбкой. Вполне гордой и ласковой.
— Какие страсти! А я и не очень-то понимал. Думал, ну такая, веселая.
— Ага. Веселая. Вот сейчас она попросится остаться. И закрутит роман с мужчиной, которого я люблю. Потому что вы, Миша, кажется мне, тюфяк. Вы простите, я мало вас знаю, конечно, но похожи. И всем тогда будет паршиво. И мне, и вам. Да и ей тоже, она ведь вас выгонит, точно, не сможет она, врать всю дорогу. И вообще… я…
Миша кивнул, приосанился и твердой рукой отодвинул Ингу, пошел к Зое, которая томилась над овощами.
— Зоинька, — сказал опять то же слово, но по-другому, и женщина вдруг перестала водить глазами по головам, посмотрела на спутника удивленно.
— Лапа, мы сейчас все в машину погрузим и уже время, пойдем, попрощаемся с Викторией Валериановной. Пообедаю я тебя по пути, в ресторанчике, есть там один. Инга, хотите с нами? Потом мы вас посадим на автобус. Или на такси?
— Н-нет. Спасибо, Михаил Василич. Я с вами до главного шоссе доеду и после вернусь пешком.
— Пообедаешь, — задумчиво сказала Зоя, послушно идя следом за нескладной фигурой, — а может еще и потанцуешь?