Из этого следует, что документ (е) — скорее всего подделка. Кто его подделывал — другой вопрос, но эту бумагу, несомненно, сочинили задним числом, чтобы показать, что власти с самого начала придерживались последовательной линии поведения. Ее могли написать даже в начале 1960-х, когда Карташов снова возникает в официальной версии морозовского дела>{408}.
В материалах нет решительно ничего, что позволило бы предположить, будто Карташов и Потупчик играли в этой истории значительную роль. Они — всего лишь мелкие винтики в аппарате ОГПУ, активно занимавшиеся расследованием, пока к делу не подключились сотрудники более высокого уровня. Нет сомнений, что уральские власти использовали в те годы уголовные преступления в политических целях, в том числе и убийства, которые при других обстоятельствах рассматривались бы как совершенные из корысти или в состоянии аффекта. Так, в январе 1931 года одной женщине в Макушинском районе во время пьяной оргии перерезали горло. В отчете ОГПУ эта ужасная история приобрела примечательную подробность: оказалось, что жертва была «колхозницей-активисткой». Кулаки заманили ее на вечеринку, где и отомстили за донос в милицию>{409}. Представляется крайне малоправдоподобным, что колхозница-активистка отправилась выпивать “с людьми, угрожавшими ей расправой. Куда более вероятной кажется версия, что власти использовали это бытовое преступление в своих целях и превратили банальное пьяное убийство, совершенное на сексуальной или какой-нибудь другой личной почве, в политическое. Между «творческим переосмыслением» мотивов преступления и его непосредственной организацией есть большая дистанция, непреодолимая как с психологической, так и с практической точки зрения.
У ОГПУ не было нужды организовывать убийство, чтобы использовать его в своих политических целях. Акты насилия в этих краях часто происходили и без его вмешательства. По статистике 1926 года, количество убийств на душу населения на Урале находилось на среднем уровне, а в Западно-Сибирском регионе, лежащем непосредственно к востоку от Тавдинского района, — на очень высоком (1432 убийства на 9 млн. человек). Для сравнения, в намного более населенном центрально-черноземном районе, где проживало более 19,5 млн. человек, в тот же год было совершено 1443 убийства>{410}. Документы по Тавдинскому району не содержат точной статистики преступлений, но позволяют предположить, что по количеству совершенных актов насилия район приближался скорее к сибирским, нежели к уральским показателям.