«Постой-ка... — подумал Кикаха. — Тех, кто слишком спешит с выводами, часто выводят в расход. Противник мог просчитать ход моих мыслей и именно поэтому спрятаться на самом деле за креслом. Пока я тащусь проверить канавы, он меня подстрелит. Но, впрочем, ему ничего не стоило сделать это в любой момент. Почему же он швырнул в меня черепом и таким образом предупредил?
Только Владыка способен играть с противником, как кошка с мышкой. Однако я не мышка, и тоан должен это знать. Что ж, чем выше опасность, тем забавнее игра. Именно так он считает. Значит, дадим ему позабавиться, а потом посмеемся послед ним. Конечно, вполне вероятно, что во тьме скрывается далеко не один враг. Если игра обернется не в пользу черепометателя, его приятель застрелит меня.
В данный момент Кикаха ничего тут не мог поделать. Однако он будет и дальше высматривать других игроков.
Кикаха встал, трижды крутанулся вокруг своей оси, держа свой рюкзак, точно метательный молот, и швырнул его в кресло. Рюкзак шлепнулся сбоку от резного камня, но никто не высунул голову из-за спинки и не выглянул из-за кресла сбоку. Тогда Кикаха переключил свет ночного видения на фотонный, надеясь, что противник невольно выдаст себя от неожиданности. Всего один беглый взгляд показал — никто на эту уловку не клюнул. Кикаха опять переключился на ночное видение.
Часто оглядываясь назад, он осторожно подошел к двум канавам. Насколько он видел в луче фонарика, канавки эти пустовали. Но нападающий или нападающие могли скрываться в темноте. Кикаха нащупал на стволе лучемета, рядом с рукоятью, диск, не глядя, передвинул его, настроив оружие, как он полагал, на поражение цели в диапазоне двухсот ярдов. И внезапно закрутился на месте, с силой надавив на спуск. Луч, похожий при взгляде сквозь очки на черный карандаш, пронзил темноту, описав круг. Если кого-то и задело, таинственный противник не заорал.
Едва закончив разворот, Кикаха бросился к креслу, одновременно перестав давить на спуск. И так чересчур много заряда батареи потрачено впустую. Если за креслом кто-то прятался, он должен услышать его топот и сообразить, что ему следует что-то предпринять.
Из-за резной спинки показалась голова в очках, а за ней — очень широкие плечи. Не успев появиться по грудь, противник выстрелил из лучемета. Выстрелив в ответ, Кикаха бросился плашмя на пол. Каменный пол задымился в дюйме от его левого плеча. Но луч, вылетевший из его оружия, прошел точно сквозь шею тоана. В этом не приходилось сомневаться.
Он встал и, двигаясь по широкой дуге, подошел к креслу. Хотя сам Кикаха и слышал свои крадущиеся шаги, он сомневался, чтобы их мог слышать поверженный противник. А также сомневался, что этот малый услышит даже литавры, гремящие у него над ухом.