На самом деле солнце пекло так сильно, что и шлемы казались лишними. Но, как предположил Кикаха, здешний воинский устав, видимо, требовал носить их постоянно.
Пехота шагала, держа копья, а с поясов у них свисали в ножнах длинные мечи. Они были такими же чисто выбритыми и смуглыми, как и офицеры. Но, в отличие от коротко стриженных офицеров, рядовые щеголяли длинными, темными, волнистыми волосами.
Вслед за ними из тучи пыли вышло около сорока лучников. Позади солдат тащился обоз — множество мужчин и женщин, кто на конях, кто на груженных припасами фурах. Все без исключения в грязных, желтых широкополых мягких шляпах с высокими тульями и в разноцветных запыленных туниках. Отряд замыкали несколько рот конных копьеносцев и лучников.
— У них есть лошади, — пробормотал себе под нос Кикаха. — Мне нужна лошадь. Ergo[35], я ее добуду. Но конокрадов здесь, надо полагать, вешают точно так же, как в старину на диком Западе. Ну, да я не в первый раз ворую лошадей. И, надеюсь, не в последний.
После того как отряд проследовал дальше, пыль улеглась, а Кикаха убедился в том, что солдаты не собираются возвращаться за ним, он снова вышел на дорогу.
Прошло около часа, и солнце палило все нещадней. Увидев двух выезжающих из ущелья всадников, Кикаха прибавил шагу. Когда они выехали на дорогу, то оказались всего в сорока футах от него. Кикаха окликнул незнакомцев, и те придержали коней.
Более суровых парней ему видеть не доводилось — такие же шляпы, как у возниц на фурах; черные, замызганные бороды по грудь, обветренные и загорелые лица, похоже, не знающие, что такое улыбка. Одеты в грязные голубые туники и высокие, по бедра, сапоги. За плечами колчаны со стрелами и луки; в ножнах длинные мечи и длинные ножи.
Кикаха поставил рюкзак на землю, сунул в него руку и вытащил маленький слиток золота. Протягивая его, он указал другой рукой на ближайшего коня:
— Я дам тебе это за лошадь.
Слов они конечно же не поняли, зато уяснили жесты. Перебросившись парой негромких фраз, всадники повернули коней и, обнажив мечи, устремились к Кикахе. Он предвидел такой поворот, поскольку выглядели они, по его мнению, настоящими разбойниками. Луч его установленного на оглушающее действие оружия выбил обоих из седла. Кикаха поймал одного коня за поводья, и тот протащил его по земле несколько футов, прежде чем остановился. Вторая лошадь ускакала прочь не останавливаясь. Скинув всю свою одежду, за исключением брюк, и напялив вонючие сапоги и тунику более рослого всадника, Кикаха вскочил на коня и поехал себе дальше. Он прихватил с собой также лук и колчан. Брюки он не снял, чтобы не стереть до крови ноги. Рядом с лежащими без сознания бандитами Кикаха бросил золотой слиток. Они его не заслужили, ну да черт с ними!