Сентябрь 2010 года. Россия. Подмосковье.
Дачный поселок «Сосновка».
Очнулся Воронов от сильной боли, которая расползалась от затылка по всей голове. Хотел дотронуться до того места, откуда поступали болевые импульсы, но руки оказались скованные за спиной наручниками.
В доме царила затхлость, пахло плесенью и чем-то еще — сладковатым и приторным, вызывающим тошноту. Запах был знаком Николаю, но он не сразу понял, что это был запах крови. Ник с тоской глянул по сторонам.
Рядом сидел Василий, уставившийся в пол оцепеневшим взглядом, будто отрешившись от окружающего мира в безмолвной молитве. На его лбу, подбородке и под носом засохли тонкие струйки запекшейся крови, схожие на потеки малинового сиропа. Он слабо стонал.
«Вот так угораздило…» — с досадой подумал Воронов.
— А, очнулся! — послышался откуда-то сверху неприятный голос долговязого блондина.
Курт подошел к Николаю, присел.
Воронов медленно поднял голову, поморщился от боли, и спросил:
— Кто вы? Что вам надо?
Долговязый бесцеремонно схватил его за шиворот, приподнял и прислонил к стене.
— Давай, умник, быстрее приходи в себя, — сказал он, поигрывая пистолетом у лица Николая. — У нас много вопросов накопилось. Если ты на них правильно ответишь, то у тебя появится шанс дожить до утра и умереть на рассвете тихо, без мучений.
Воронов промолчал и снова осмотрелся, морщась от головной боли, которая словно паровой молот колотила по черепной коробке.
Крепыш сидел за столом и нервно перелистывал страницы дневника. По его хмурому, сосредоточенному лицу Ник понял: с шифром тот так и не разобрался.
— Чего молчишь? — прервал ход мыслей Ника долговязый и легонько пнул его носком ботинка в бок. — Отвечай!
После этого удара Николаю стало еще хуже. Удар пришелся в область печени. Мир вначале потемнел, а потом перед глазами поплыли концентрические цветные круги. Он глухо застонал и снова завалился на бок.
— Эй! Тише, Курт! — окликнул блондина крепыш. — Смотри не убей его раньше времени! А то у меня создается такое впечатление, что ты одним махом весь мир собрался уничтожить. Сторож — ладно. Ты собаку-то зачем укокошил, ответь, пожалуйста. Чем она тебе помешала?! Это, поверь, уже смахивает на безумие.
Курт досадливо закусил нижнюю губу и, бросив недоброжелательный взгляд на скорчившегося Николая, ответил: