При последних словах Анастасии, с Боброва мигом сошло оцепенение, и его словно пружиной подбросило вверх. Неуклюже шлёпнувшись на лавку, он переспросил:
– Главным инженером на фарфоровом заводе?
– Да, Николай, это был отец Георгия, – печально произнесла Анастасия. – Теперь Вы понимаете, почему я недолжна была помогать Анне Павловне?
– Вот это да, вот это сюжет! – только и воскликнул Бобров.
Ничего не понимающий Нахрапов только и переводил взгляд со своего помощника на гадалку и обратно. Он чувствовал себя обделенным, человеком со стороны, не посвященным в тайну, которая была известна остальным. Бобров поспешно объяснил ему смысл происходящего, упомянув при этом реакцию Анны Павловны. Теперь настала очередь детектива произнести дежурную фразу: «Вот это да, вот это сюжет!».
Анастасия спокойно вернулась к своему повествованию:
– После смерти Георгия его мать, обезумев от горя, стала поносить всех и вся, при этом обвиняла Светлану в том, что она отобрала единственного сына. Она несколько раз приходила ко мне и просила научить её заговорам на смерть, на болезни, на неудачи. Вот ей я в этом отказала. Тогда она стала проклинать меня, виня во всем дарованные мне способности. Тогда, по всей вероятности, и переступила она дозволенную черту! Я отвечаю за свои слова, и знаю, о чем говорю. Тамара Николаевна, так звали мать Георгия, очень любила своего сына и никак не хотела расставаться с ним, даже после его смерти. Решив воскресить его астральное тело, она прибегла к помощи черной магии. Вот что лежит в основе этой проблемы, – ровно вела своё повествование Анастасия. Во время рассказа ясновидящей сыщики чувствовали себя под каким-то влиянием, словно мысли внушались им извне. Всё, сказанное Анастасией, воспринималось как сущая правда. И они верили гадалке. В головах Нахрапова и Боброва возникали всевозможные вопросы, но также мгновенно улетучивались или отодвигались на второй план, так и не материализовавшись. Как правило, если человек вдруг меняет свои взгляды или убеждения, происходит это под влиянием рациональных доводов и вполне объяснимых конкретных мотивов. Если говорить о внушаемости, то понятно, что это степень готовности человека менять свои мысли или поведение за счет воздействия особых, специально сконструированных методик либо техник психического манипулирования. Опытный манипулятор, а тем более гипнотизер Анастасия, видела такую особенность, и ей не составляло большого труда сконструировать модель, при которой её посетители сами внушат себе все, что требуется, при минимальной и потому незаметной "помощи" извне. И Анастасия продолжала: