Анна брела куда глаза глядят. Без привычной шарманки она чувствовала себя такой уязвимой. Ей казалось, что все с неприязнью рассматривают ее, осуждая за трусость.
Пробило девять. Она вошла в церковь Сент-Маргерит, куда, бывало, они с отцом заходили помолиться. После его смерти она взяла за правило хотя бы раз в неделю появляться здесь — сама толком не зная, зачем. Строгая снаружи, внутри церковь была расписана итальянскими мастерами Сальвиати и Джордано, а за коринфскими колоннами стояло несколько статуй, одна из которых напоминала Анне отца. Девушка вставала на колени, закрывала глаза и поверяла статуе все свои надежды и разочарования. Сегодня она рассказала об ужасной сцене, разыгравшейся утром. Закончив свою торопливую исповедь, Анна открыла глаза и увидела отечески протянутые к ней руки статуи… Это помогло ей прийти в себя, и она решила вернуться на улицу Нис — забрать шарманку и кое-что из вещей, пока не обнаружили тело Ахилла Менаже. А может, он вовсе не мертв — его стукнули по голове, он потерял сознание и теперь уже пришел в себя.
На улице Бафруа она нащупала в кармане монетку и купила круассан. В сырой мгле расплывались очертания повозок, колес, забегаловок… Какой-то тип схватил ее под локоть и предложил угостить, а потом развлечься. Анна вырвалась и ускорила шаг. Вдалеке виднелась Июльская колонна, золотой Гений на ее вершине [85]тщетно старался расправить крылья и взлететь к темному небу. Срезая дорогу, девушка миновала здание Национальной компании по производству автомобилей. Под каштаном, возле жаровни, в которой полыхало оранжевое пламя, сгрудились рабочие в куртках с медными пуговицами, грея над огнем руки. Анна машинально перевела взгляд на свои пальцы, красные от холода. Она тоже с наслаждениям протянула бы их к теплу, но подойти не решилась. Вдоль узкой дороги, ведущей к заводу, росли чахлые деревья. На девушку вдруг навалилась страшная усталость. Голова закружилась, и она остановилась, стараясь восстановить силы.
На мостовую упали первые капли дождя.
Он смотрел, как ливень хлещет по окнам домов. Из своего укрытия — он спрятался под навесом магазина, где продавались старинные музыкальные инструменты, — невозможно было различить, покончили ли японец и тот, другой, с основным блюдом. Каждый раз, как открывалась дверь ресторана «Фуайо», он надеялся, что это выходят они. Но его снова и снова ждало разочарование.
Он терпеливо ждал, стараясь не обращать внимания на холод и промозглую сырость.
В животе урчало. Дождь мало-помалу стих, на улице показались редкие прохожие.