Три изысканных детектива (Изнер) - страница 89

Виктор сложил письмо и сунул в карман. Зря он его прочитал. Разочарование сменилось угрызениями совести, а потом — уверенностью, что ему не пережить утрату Таша.

Он пытался убедить себя, что она отправилась в Барбизон, и нашел этому тысячу доказательств. Какой бы придумать предлог, чтобы оправдать свой визит к Ломье и при этом не выглядеть идиотом?

Суббота, 16 апреля

Сон пошел Анне на пользу. Она отдохнула, согрелась, ее накормили сытной гороховой похлебкой, она почистила обувь и даже получила от администрации теплую накидку — пожертвование какой-то богатой дамы. Пора было возвращаться к себе. Однако стоило ей выйти на улицу, как в животе у нее словно лег холодный камень. Страх вернулся отголоском ночного кошмара, в котором Ахилл Менаже с окровавленным ртом гнался за ней, а потом превратился в ворона с острым клювом. Анна проснулась вся в поту на заре холодного серого дня. Соседку по-прежнему бил кашель.

Не зная, как поступить, Анна прислонилась к стене. Она сразу же замерзла. Руки, судорожно сжимающие края накидки, казались двумя белыми пятнами на черной ткани.

Мимо нее быстрым шагом прошел мужчина. Остановился, повернулся, окинул ее оценивающим взглядом.

— Малышка, что-то у тебя усталый вид. Ночка выдалась жаркая, а? Бьюсь об заклад, у тебя еще остались силы! Пойдешь со мной?

Анна, разом очнувшись, бросилась к булочной, гневно крикнув:

— Отвали, скотина!

Буржуа, разозлившись, обратился к прохожим:

— Вы видели, как она приставала ко мне? Бесстыжая!

И он попытался ухватить девушку за рукав. В этот миг из булочной вышел высокий молодой человек.

— Аттила! — воскликнул он с сильным акцентом уроженца юго-востока и, схватив буржуа за воротник, отшвырнул его в сторону. Тот поспешил прочь, а спаситель Анны поглядел на нее и, приподняв шляпу, произнес: — Святая Женевьева!

Анна, окончательно сбитая с толку, не решалась и рта раскрыть. Не хватало еще, чтобы и этот прицепился к ней.

— Не бойтесь, я в здравом уме. Просто вы точь-в-точь — героиня моей пьесы, именно такой я себе ее и представляю!

— Пьесы? — несмело переспросила Анна.

— Драма в пяти актах под названием «Святая из Лютеции»! Еще две сцены — и я завершу мой труд! — гордо объявил незнакомец и откинул назад длинные волосы.

— О, так вы писатель?

— Матюрен Ферран, драматург, — усмехнулся он и поклонился так низко, что Анна не удержалась от улыбки.

— Пресвятые угодники, вы улыбаетесь! Может, мне стоит сменить жанр и вместо трагедии написать комедию?

С этими словами он извлек из кармана булку, разломил пополам и протянул половину Анне.