Маленькие дикари [Издание 1923 г.] (Сетон-Томпсон) - страница 60

Огромные искры одна за другою с треском вылетали из костра и падали на постель и на покрышку типи.

— Чем же я виноват?

— Ставлю лучшую папину корову против твоего перочинного ножа, что ты подбросил в огонь вяз или болиголов.

— Правда, — признался Ян.

— Сын мой! — сказал Великий Вождь Дятел. — В типи искры не допускаются. Береза, клен, орешник, ясень никогда не дают искр. Сосновые сучки и корни тоже, но они дымят, как… как… ты уж знаешь… Вяз, болиголов, каштан и кедр ужасно сыпят искрами; они не годятся для избранного общества. Индеец не любит костра, который шипит и трещит. Враг может услышать и… и, наконец… постель может сгореть.

— Понимаю, дедушка, — ответил повар, мысленно замечая все, что ему сказал Сам.

— А теперь вставай, слышишь! — сказал он угрожающим голосом и взял в руки ведро с водой.

— Великий Вождь Дятел испугался бы, если бы Великий Вождь Повар имел отдельную постель. А теперь он только презрительно улыбается, — заметил Сам.

Однако, видя, что завтрак готов, он через несколько минут встал. Кофе подействовал на них, как живительный эликсир. Они весело болтали и от души смеялись, вспоминая о своих ночных страхах.

— Слушай, Сам, как же насчет Гая? Возьмем мы его в свою компанию?

— Я тоже думал об этом. В школе или в другом месте я не захотел бы заводить нового товарища. Но в лесу становишься добрее и ласковее, и втроем лучше, чем вдвоем. Вдобавок он уже принят в наше племя.

— То-то и есть. Давай, покричим ему.

Мальчики закричали, чередуя обыкновенный звук голоса с пронзительными взвизгиваньями. Это был условный призыв, на который Гай немедленно являлся, если у него не было спешной работы, и отец в ту минуту не оказывался поблизости, чтоб удержать его от бегства к индейцам. Вскоре он показался, размахивая веткой в знак того, что он является с дружескими намерениями.

Однако он шел очень медленно, и мальчики заметили, что он сильно хромал и опирался на палку. Он шел босиком, как всегда, но левая нога была у него обмотана тряпкой.

— Эй, Ветка! Что случилось?

— Упал. Папа вообразил, что я не работал, а катался верхом, на лопате. Он замахнулся на меня, а я в это время бросился на землю. Тогда он немножко стукнул меня по ноге лопатой. Ну, и ревел же я! Должно быть, вам было слышно?

— Наверное, — сказал Сам. — Когда это было?

— Вчера около четырех часов.

— Так и есть. Мы слышали ужасный визг. Ян говорит: «Как поезд опоздал!» А я отвечаю: «Какой там поезд? Я уверен, что Гая секут».

— Теперь я уже поправился, — сказал Вождь Ветка и развязал ногу, на которой оказалась ничтожная царапина: если б он нажил ее во время игры, то не обратил бы даже внимания. Он тщательно свернул тряпки, сразу перестал хромать и весело окунулся в бивуачную жизнь.