— Ну как ты, Худышка?
Сердце Хлои замерло, потом затрепетало, прежде чем гулко заколотиться. Она медленно подняла глаза и увидела Томаса, стоявшего на пороге.
— Превосходно. Томас серьезно кивнул.
— Хорошо. Значит, я со спокойной совестью могу сказать, что сегодня утром ты повела себя как последняя идиотка.
Он даже не удосужился сопроводить свою резкость улыбкой! Лицо неподвижное, суровое, словно Хлоя совершила преступление.
— Когда именно? — дрожащим голоском осведомилась она. — Когда пришла к тебе или когда попыталась открыть дверь? — И по виду Томаса поняла, что тот готов удушить ее.
— Не притворяйся, — прошипел он, схватил Хлою за плечи и начал трясти. — Спасительница нашлась! Тебя могло убить!
— И тебя тоже.
Доктор уже сообщил ей, что Томаса даже не поцарапало, поэтому Хлоя без всякого опасения ткнула его пальцем в грудь.
— Кто-то не поленился пойти на крайнюю меру, чтобы попытаться запугать тебя, Томас.
— Попытаться? — хрипло рассмеялся он, хотя глаза его по-прежнему оставались ледяными. — Кому-то это здорово удалось. Господи, как подумаю, что вдруг тебе удалось бы открыть эту чертову дверь до того, как я подошел. И тогда…
Он замолчал, конвульсивно сглотнул и, отпустив Хлою, отвернулся.
— Ладно, что уж теперь говорить об этом. Но пусть это послужит тебе уроком, Хлоя. Держись подальше от меня, И впредь не входи, не постучав. Это опасно для здоровья и даже для жизни.
Бедняга, он терзается угрызениями совести. Хлоя выросла среди людей, поднаторевших в искусстве бить на жалость, но ведь она совсем не такая. Разве может она позволить ему уйти с таким грузом на душе?
— Ничего, я переживу, — тихо ответила Хлоя, когда Томас решительно направился к порогу, посчитав, очевидно, что покончил со всякими глупостями. Он замер, рассеянно сжимая дверную ручку.
— Почему ты сделала это? Рисковала собой ради меня, прекрасно понимая, чем все это может обернуться. Почему?
— Видно, ты плохо меня знаешь, Томас, если задаешь такой вопрос.
— Ты права. И к тому же я не слишком справедлив, верно? — Широкие плечи его понуро опустились. — Хорошо, извини меня. И спасибо, — на удивление робко пробормотал он. — Но все-таки лучше бы ты этого не делала.
Он, конечно, не хотел сказать, что желает умереть. Но истинный смысл его слов разрывал Хлое сердце. Она спасла его жизнь и тем самым сделала своим должником. Он уже больше не хозяин себе, и это слишком больно его задевает. И всего неприятнее, что она, по мнению Томаса, в который раз взяла верх над ним.
— Слишком поздно, — развела она руками. — Загадай другое желание.