— Хатумба, начальник! — прохрипел мужичонка, присел напротив и ощерился на Алексея кривой улыбкой.
Алексей слегка помедлил, прежде чем ставить на стол поднос с едой.
— Кто такой, че надо?
Грубый голос не смутил мужичонку, видимо, он давно привык к такому обращению.
— Ой, начальничек, не пугай меня своим грозным видом, пуганый я, — замельтешил он, — по делу, по делу пришел, не просто так…
— Выкладывай!
— Да дело-то пока подождет, слышь, начальничек, я вот вижу, друг твой узкоглазый буром клеит то, что не клеится, давай совет дам, как родному. Слышь?
— Не родня мы с тобой, говори, че надо, и проваливай! — отрезал Алексей, вытащил из вазочки салфетку, тщательно протер ложку.
— Эх! Ну отчего вы, приезжие, все такие грубые? А? Че, думаешь, некому тут вас уму-разуму да вежливости научить? Есть, да только не надо это тебе, поверь на слово! Не нужно ему к этой девочке клинья бить, не обломится. Понял? А неприятностей огребете по полной. В обязаловку кто-нибудь стуканет хозяину.
Мимо Алексея молча протопал вошедший в столовую капрал.
Алексей проводил его взглядом, помолчал. Насколько он знал, хозяином заключенные называли начальника зоны.
— Ты?
— Что — я? — не понял мужичонка.
— Ты стуканешь?
— А может, и я, кто ж знает-то, ты же за мной следить не будешь, а, начальничек?
— А кто она хозяину? — продолжал спрашивать Алексей. — Жена, сестра?
— Дочка! — мужичонка зыркнул на Алексея.
— Дочка?.. — Алексей скривился. — Да… За дочку капитан и порвать может!
— Вот то-то и оно! — оживился мужичонка, понимая, что заинтересовал Алексея. — Я тут вот что спросить-то хотел? Вы обратно когда полетите?
— А тебе что за интерес? — насторожился Алексей.
— Да как что? Тут по тайге пятьсот километров до трассы — далеко. Хотел с вами. Ты, сержант, как узнаешь, когда летите, шепни мне по дружбе, я в долгу не останусь. Ты думаешь, что я рвань-пьянь и зовут меня никак? Не, братела, ошибаешься… Сема много че может, спроси кого хошь. И узнать, че надо, могу, и достать, че надо, могу. И за услугу отплачу, не сумневайся.
— Сбежать хочешь? — спросил Алексей, принимаясь за еду.
Одним глазом он все еще поглядывал за Бато.
— Хочу. Кипишно тут стало, сам небось уже все знаешь. Стремаюсь. А жить-то хочется! Зэка тут, понятное дело, никуда не денутся, ну разве зону разморозят,[4] да как тут разморозишь, когда вертухаев больше, чем братвы? Вертухаи[5] с хозяином тоже, так сказать, при деле, а мне тут больше делать нечего. Вольный я человек! А вольный человек, начальник, жизнью дорожит! Так что ты мне шепни по дружбе, а я отплачу. Я в сторожке живу рядом с управой. Махонькая такая сторожка, справа. Понял? — Одним глазом мужичок тоже косился на Бато, и как только бурят с полным подносом еды развернулся, чтобы идти к столику, как он тут же раскланялся: