В другой комнате, окна которой выходили на фасадную сторону, в таком же состоянии лежали и садист Устас с Джанхотом. Здесь тоже помощь оказывать было некому.
Алексей искал Бурлият. Он обошел весь дом, но девочку не нашел.
И вдруг солдат словно услышал голос Адины:
«Она в твоей яме».
Алексей вернулся на кухню, посмотрел в бледное лицо Адины, но женщина не подавала признаков жизни. Фраза пришла, видимо, из воздуха или еще откуда-то, куда живые люди не заглядывают.
Алексей сдвинул палас, открыл люк и под наблюдением двух своих товарищей, которые ничего, конечно, не слышали, спустился в первый подпол. Там он со знанием дела сдвинул овощной ящик и откинул крышку люка. Наствольный тактический фонарь Алексей включил на градацию лунного света, опасаясь сразу направлять в темноту яркий луч. Он вспомнил, что девочка слепа, но переключать фонарь не стал.
— Бурлият!.. — позвал Николаев.
В ответ ему из темноты поднялась тонкая рука. Солдат ухватился за нее и помог девочке подняться по крутой лестнице.
— Наверху так сильно грохотало. Была гроза?
— Была война, — сказал он. — Ты знаешь, что такое война?
— Это когда убивают. А мама с папой?..
— Их убили, — сказал Алексей, опасаясь при этом реакции девочки на свои слова.
— Да, мама говорила, что так будет, и велела мне тебя слушаться.
Сверху донесся голос старшего лейтенанта Крамолова:
— Николаев, ты с кем там?
— Дочь хозяев. Она слепая, товарищ старший лейтенант.
Алексей и Бурлият поднялись на кухню.
— В этой яме и я сидел, — сказал рядовой Николаев.
Крамолов нахмурился.
— Докладывай! — потребовал он.
Алексей рассказал все, от начала до самого конца.
— Теперь я вроде как опекун Бурлият, — заявил он.
— Тебе полтора месяца еще служить осталось. Хотя… ты же, по сути, в плену был?
— Так точно.
— Есть в армии такая практика. После плена обычно сразу комиссуют. Посмотрим. Я с комбатом поговорю. Опекунствуй пока. Нажил на свою голову проблему. Лучше бы уж женился!
Домой Антона доставили на той же машине, только водитель был другой. Сначала майора Сапожникова, потом Денисова. Последним должны были довезти до дома Марка Борисовича.
Майор Сапожников вышел из машины.
Она тронулась, и Антон тихо спросил своего спутника, сидящего рядом с ним на заднем сиденье:
— Вы, Марк Борисович, Азаматова хорошо знали?
— Мы с ним дружили.
— И знаете, почему он ушел со службы, за границу уехал?
— Знаю. Он сегодня позволил вам это прочитать?
— Да.
— А я прочитал, что он вернулся, чтобы быть похороненным в родной земле. Он знал, что с ним случится, где и зачем мы все соберемся. Но это послание было адресовано персонально мне. Что-то он посылал и генералу. Я только краем сознания зацепил. Не знаю, что это было. Может, Алексей Юрьевич сам расскажет, хотя едва ли. Зульфир видел, что я против него работаю, и ему было от этого больно. Как и оттого, что генерал Славин нами руководит. А что он вам дал прочитать? Если это, конечно, не личное.