И я подумал о Джоне, лежащем на полу у меня в комнате. О словах Лилум: «Жертвоприношение должен совершить только тот, кому уготовано суровое испытание!»
Значит, оно уготовано мне. Я — Единый, кто стал двумя.
Жара спала, а огромная пчела поднималась в небо. Я смотрел на нее, пока не потерял из виду.
Вдруг послышались раскаты грома, сверкнула молния, и хлынул дождь!
Воздух гудел от магии — точно так же, как у Великого Барьера, только в сотни раз громче, у меня даже в ушах зазвенело.
— Лилум! — крикнул я своим жалким смертным голосом, который казался писком по сравнению с окружающими меня звуками. — Я знаю, что ты здесь!
— Да, — ответила она.
Настоящая Лилум была невидима и являлась безымянной, бесформенной силой, которая пронизывала все вокруг. Собравшись с духом, я воскликнул:
— Я готов!
— Слушаю тебя.
— Я понял, что должен сделать.
— А кто же ты? — повис в воздухе очередной вопрос.
Гроза прекратилась. Я подставил лицо солнечным лучам и произнес слова, которые не давали мне покоя с тех самых пор, как в самых темных уголках сознания зародилась тень подозрения:
— Я — Единый, кто стал двумя, — заорал я. — Одна часть моей души находится в мире смертных, а другая — в Иномирье!
Признавшись в этом, я сразу же почувствовал громадное облегчение. Теперь мне уже не нужно держать на своих плечах необъятный небосвод, — подумал я.
— Верно, — бесстрастно промолвила она. — Ты должен заплатить цену, и тогда появится новый порядок.
— Да.
— Но должен быть тверд в своем решении. Солнцестояние близко.
Я молча вдыхал прохладный воздух. Ко мне вернулось прежнее ощущение покоя.
— Если я выполню его, то все вернется на свои места. Лена будет в порядке. Верховный совет хранителей перестанет мучить Мэриан и Лив. В Гэтлине больше не будет засух и землетрясений.
Теперь я ставил собственные условия. Лилум долго молчала, а затем произнесла:
— Нет ничего определенного, но… появится новый порядок.
«Если я умру, то хотя бы ради кого-то», — пронеслось у меня в голове, и я добавил:
— Вот кое-что еще. Пусть Эмме не придется отдавать бокору то, что она пообещала ему!
— Она добровольно заключила сделку. Здесь я ничего не изменю.
— Мне все равно! — крикнул я, прекрасно понимая, что это бесполезно.
— У любого действия есть последствия.
Да, тут не поспоришь. Меня ждет реальное суровое испытание.
Я закрыл глаза, вспоминая Лену, Эмму и Линка. Мэриан и папу. Маму. Всех, кого я любил.
Хотя принимать решение было куда легче, чем мне показалось поначалу. Поэтому я сделал шаг вперед и заявил:
— Обещай мне.
— Я даю тебе клятву. Обет.
— Скажи вслух.