XII. Холостяцкая квартира Саммеко и контора Риккобони
На этот раз Саммеко спокоен.
«Прошлый раз я вел себя, пожалуй, как лавочник или школьник. Мне надо было понять, что для «совершенно светской» женщины гостиница — это всегда дурной тон. Правда, это не была гостиница. Там можно вообще жить. Но такой дом мог показаться еще более подозрительным. Очевидный промах. Психологический недосмотр. И я ухитрился бы даже навлечь на себя подозрение в скупости. Это было бы верхом неловкости, когда имеешь дело с женой Шансене. Мне следовало подумать о том, как это происходит в романах, у беллетристов хорошего тона. У Аллори, например. Правда, я никогда не мог дочитать ни одной из его книжек. И, кроме того, никакой там нет определенности. У Бурже, насколько я помню, всегда описывается холостяцкая квартира. Меня оправдывает его устарелость. Все так быстро прогрессирует. Мы живем в эпоху автомобиля, аэроплана. Люди все чаще путешествуют. Молодая современная женщина привыкла к гостиницам и не может чувствовать себя в них неуютно. Правда, Мари… я хотел сказать, что она не слишком современная женщина. А это неверно. Ее обстановка. Литературные вкусы. Но у нее есть незатронутые уголки. Уголки провинциальные или девические. Впрочем, я это обожаю. Она не из снобизма отказалась прошлый раз войти: из страха. Скорее, она могла потом уж обдумать положение, решить, что все-таки я человек не безупречного воспитания. Это досадно; тем более, что ее, а не моей фамилии предшествует частица «де». Будь она просто «мадам Шансене», а я «де Саммеко», как бы это изменило вопрос! Пусть бы даже мое «де» досталось мне от римского папы. Она могла также подумать, что мои похождения с женщинами, если у меня уже были похождения, происходили в не слишком изысканном обществе. Это еще неприятнее. Вот в таких случаях следовало бы иметь возможность советоваться с друзьями по клубу. Но как на это решиться? Женщины бы друг с другом советовались. Впрочем, не будем об этом думать… Когда она сейчас войдет сюда, ее впечатление изменится».
Нельзя отрицать, что квартира может постоять за себя. Две прекрасные комнаты, почти таких же размеров, право, как у нее на улице Моцарта. Ванная, очень маленькая, но укромная, стыдливая, смежная со спальней. Рядом очаровательная кухонька для влюбленных, где будет, пожалуй, забавно готовить чай.
Обе комнаты в первом этаже и выходят окнами на улицу, впрочем, молчаливую. Дом как нельзя более приличный. Квартиранты никак не могут знать ни Саммеко, ни Мари. (Он об этом справился у привратницы, которую совершенно покорил своей щедростью). Жильцов мало; большинство люди старые. Поэтому редко можно кого-нибудь встретить на лестнице. Досадно, разумеется, что нет двух выходов, как в адюльтерных романах, запомнившихся Саммеко. Всего требовать нельзя.