— Анна, послушай, Жорж спросил меня, почему это Анна Морель выбрала именно этот город. Может быть, Анна Морель имеет какие-то связи с Россией и с этими местами?
— Какой Жорж? — Анна отвлеклась от размышлений.
— Да ты меня не слушаешь! Я тебе уже говорила, это директор фабрики.
— А, ну да! И что ты ответила?
— Я сказала, что лично Анна никаких связей не имеет, а вот старая мадам Морель, которая умерла сто пятьдесят лет назад, молодость провела в России и была гувернанткой у какого-то князя, жившего в этих местах. Во Францию мадам вернулась слегка пополневшая, удачно вышла замуж, а вскоре, то есть совсем скоро, родила прелестного сынишку. Это был прапрадедушка Клода Мореля, недавно скончавшегося мужа Анны. Клод до конца дней своих был уверен, что в его венах течет русская княжеская кровь. Вот почему мадам Морель здесь. Она будет счастлива, если в память о любимом муже ей удастся организовать совместное дело, которое прославит этот город. Я ничего не перепутала?
— Ты, Люсьен, молодец. Уже поздно, давай пойдем наверх, посмотрим, что мы наденем завтра, и обсудим наши планы.
* * *
У Люсьен Абеляр, чьим недавно опубликованным любовно-историческим романом зачитывалась вся женская половина Франции, был исключительный, совершенный вкус. За что бы Люсьен ни бралась, все сделанное ею получало оценку «экстра-класс».
За это и за прелестное очарование полюбил ее Клод Морель. Люсьен имела над ним неограниченную власть. Клод был ее пажом, слугой, доверенным лицом и — очень короткое время — страстным любовником. Он боготворил Люсьен и прощал ей все измены: мужскую любовь Люсьен узнала подростком. Сердце его было разбито — именно таким высоким слогом писал он ей отчаянные письма, — когда Люсьен нашла себе покровителя и уехала с богатым промышленником в Америку. Это спасло Клода от безумных поступков. И от безвестности. Через восемь лет, когда Люсьен Абеляр вернулась в Марсель, она с удивлением узнала, что маленький Клод за эти годы стал совладельцем чуть ли не лучшей в Париже косметической клиники. И не только! Мсье Мореля, несмотря на его молодость, все чаще называли чародеем, кудесником, у него был выдающийся талант хирурга, руки которого были счастливы пожать самые известные красавицы, мечтающие сохранить как можно дольше свою женскую прелесть, и совсем некрасавицы, уверенные, что только доктор Морель способен превратить их из гадкого утенка в прекрасного лебедя.
— Это действительно так, мой дорогой? — уже в который раз спрашивала Люсьен, когда Клод не без гордости показывал ей клинику. Теперь они сидели в зимнем саду. Люсьен листала альбом, который Клод хранил в сейфе и не показывал никому. На каждой странице — по две фотографии, запечатлевшие пациенток клиники до и после операции. Увиденное привело Люсьен в необычайное воодушевление. И не только увиденное, а еще и уверенность, что Клод, который стал такой знаменитостью, этот милый Клод с его по-прежнему шальными глазами, не забыл — она сразу почувствовала это — свою первую любовь.