Даже в криминальном промысле у одесситов был особый шик. Один гопстопник[83] носил в кармане для терпил флакончик с сердечным, потому как один раз он подрезал одного бобра, а тот посинел весь – и с копыт. А за мокрое[84] отвечать как то не с руки – вот он и таскал теперь на случай – сердечное. Еще двое бомбанули банк и ушли от полиции, разбрасывая на улице награбленную добычу – можете представить себе, уважаемые – что началось, когда из пролетки полетели самые натуральные деньги.
Ну… в общем люд тут разный был, были и фальшивомонетчики, были просто мошенники, были карманники, которые незаметно не то что ваш карман от лопатника освободят – но и даму, простите, от предметов нижнего белья.
Вот как раз сейчас хорунжий Григорий Велехов сидел в конторке и смотрел как раз на такого вот ухаря… маленького, верткого и чему то непременно улыбающемуся, да так что вот-вот и расхохочется. По мнению Велехова – смешного тут ничего не было.
– Ты чего веселишься, уважаемый? – мрачно спросил он, смотря на очередного кандидата на государеву службу.
– Та весело же… Вон… люди хорошие по улочке прогуливаться изволят, солидный господин гимназистку кадрит… а лопатничек[85]-то надо поглубже прятать, дабы лихим людям не достался. Вон солнышко светить изволит… хорошо. Много ли надо человеку для счастья?
– Немного. А как тебя звать – величать, такого веселого?
– Батя Митрием крестил.
– А дальше.
– Митька Шалый.
Велехов сплюнул
– Ты мне погремухой своей не козыряй, я к вашим делам неодобрение имею. Какая фамилия, добром спрашиваю.
Шалый снова засмеялся
– Это так всегда… Ваше благородие. Вот про моё фамилиё в Таганском централе прознали, так и крестить не стали, сказали что это готовая погремуха и есть. А там паханы сидят не чета местным, один Сеня Бобёр чего стоил, Сеня Бобёр, взял да попёр. Шалый – это мне и фамилия, и за погремуху сойдет, когда требуется.
Казаки – а тут кроме Велехова был еще и Боровсков – переглянулись
– Служил? – спросил Боровсков, увесисто и солидно
– Та какое там служил… нам же закон служить запрещает. Мы к власти касательства не имеем, только она к нам. Так и норовит лихого хлопца Митьку Шалого за шкирку – и на цугундер, да в Сибирь свезти.
– А сюда че приперся?
Боровсков сознательно обострял разговор – но Митька на него ничуть не обиделся
– Так объява же была, Ваше благородие, тут я иду, пошатываюсь – гля, а на столбе написано. Требуются добровольцы на государеву службу.
– А тебе то это – каким боком?
– Так там дальше то, дальше. Отменное владение оружием обязательно. То как раз про меня, я в стрельбе из пистолета – что жид на скрипочке.