– Ночью?
– Ну не днем же…
– А пост?
– Вот то-то и оно.
Коршунов бессильно махнул рукой
– Было – из охраняемой зоны два грузовика с товаром угнали. Тут тащат все, что плохо лежит – а что хорошо лежит – тащат с еще большим удовольствием. Ворье.
– Починишь?
– Кубыть починим. На дороге заночевать – неладно дело, надо хотя бы до Катабы дойти.
– Оно так…
Из портовой конторы выходили водители, весело переговариваясь, вставали в круг, доставали свои кисеты – покурить на дорожку. Хорунжий обернулся к копающимся в моторном отсеке выведенной из строя машины.
– Почините?
– Почаса – и побегем. Не лошадь…
– Быстрее.
Починились – у одного из конвойных водил оказались нужные провода. Машины здесь ломались часто, не выдерживали – а помощи в пустыне ждать было неоткуда. Поэтому водители и возили с собой запасные части из числа чаще всего ломающихся, фильтры, канистру с маслом, две, а то и три запаски. Здесь по-другому нельзя.
Тронулись. Первым – обычный автомобиль конвоя, вторым – блиндированный, с ДШК. Потом, через равные промежутки – оставшиеся бронеавтомобили с казаками конвоя. Один за другим, нагруженные сверх бортов грузовики выползали из порта на пропыленную, утоптанную колесами до состояния камня, дальнюю и опасную дорогу…
Снова Аль-Мансур. Все те же – лачуги, грязь, ободранные собаки, козы, острые как нож взгляды. Расслабляться здесь не следовало – запросто откроют огонь. Здесь просто – всего то подбить одну или две машины, так чтобы они не могли двигаться. Из-за одной или двух машин колонну никто останавливать не будет. Огонь, конечно, откроют – но потом все равно уйдут вперед. И тогда то оставшаяся машина может стать жертвой этого района, плодящегося здесь как крысы, с крысиными повадками люда. Не только груз растащат – но и машину раскурочат, обдерут, так что только скелет и останется…
Первое время, хорунжий добросовестно глотал пыль, наблюдая за дорогой, за ползущей позади, отхаркивающейся черным дымом стальной змей, потом, когда район уже почти прошли – полез вниз, под защиту брони. К рации…
– Я Дон-восемь, вызываю Рубеж-сорок два, прием!
– Рубеж сорок два на приеме, принимаю хорошо.
– Рубеж-сорок два я Дон-восемь, вышли с колонной из порта, прошли Аль-Мансур, прошу последнюю сводку по обстановке на трассе.
– Дон-восемь, изменений нет.
– Рубеж сорок два, тебя понял, конец связи…
Надо было подремать. Казаки уже привыкли и как раньше деды спали прямо в седле – так и они могли заснуть в душной, воняющей керосином, грохочущей по ухабистой дороге стальной коробке. Ночь спал хреново, а время пока есть – надо подремать. Примерно час – потом менять пулеметчика.