– А чего ей шевелиться? Пока не куснет, оно и… Вы ж видели, ваше благородие. Я в первый день не подошел, думаю, дай обомнется человек, поймет чегой – нито.
Велехов внимательно посмотрел на Волкова
– Я чего-то не пойму, братец. Ты сейчас на службе – али как?
– Али как. Официально – на выздоровлении. Неофициально – до медкомиссии, эскулапов не пойду, с одним то моим глазом.
– А чего тут сидишь? Вон, батя мой – вернулся, на землю встал.
– Да не получится на землю встать, ваше благородие. Я вон – почитай, с четырнадцати лет в седле. Отца дед без имущества отделил,[155] только и надежа, что на цареву службу. На коня собирал – почитай, побирался. Непривычные у меня к земле руки, ваше благородие.
– А к автомату привычные.
– А только к нему и привычные. Да и… должки отдать не мешает. Вот потому и спрашиваю – гутарят, мол, и у вас тут должки есть. Вместе – завсегда отдавать сподручнее.
Надо было принимать решение.
– Значит, так, первым делом – без благородий. Григорий я. Для врагов и чиновного люда – Григорий Дмитриевич
Волков кивнул. Слова были… не то, что бунташные, как у студентов – но случись кому в присутствии такое услышать – не одобрили бы…
– Вторым делом. Тут у меня друзьяк лег. С детства. Брат почти. На конвое. Не слыхал ничего такого?
– Когда было?
– В прошлом месяце. Одиннадцатого числа.
Волков улыбнулся, но лишь одним углом рта, что выглядело жутковато. Потом – Велехов узнал, что по иному он теперь и не умеет. Когда накрыло – нерв какой-то лицевой задело…
– Ну, как же. Мне, почитай тогда, глаз и выхлестнуло…
Волков плюнул на землю
– Тут дела такие… в порту пернули, а в Мааскере уже знают, кто обделался. Была какая-то группа. Ее видели и в горах, и контрабандисты на побережье. Я поспрошал, причем так, что мне врать бы не стали. А потом – сюда транспортник прилетал. Шестимоторник, еле сел. И гутарили – у этих, которые с моря высаживались – ящики были тяжелые. А несколько машин, которые в конвое расхлестали – на транспортник грузили. Мне об этом тоже – доверенные люди рассказали.
Велехов понимающе хмыкнул
– Да, местные порасскажут, только слушай.
– Да местные их и спрашивали…
Волков стукнул кулаком по обмотанной изолентой, эбонитовой баранке
– Короче, так, хорунжий. Ты про меня уже понял что, так? А я про тебя. И ты, и я – здесь чужаки. Пусть ты даже с Междуречья – но здесь в горах сгинешь. Да и не сделаешь ничего. Местные – тебе на каждом шагу будут палки в колеса ставить. Потому что ты, каждым своим результатом – как в морду плюнешь. До англичан – просто так не доберешься, у них базовые лагеря на той стороне, в Хадрамуте. Да и деньги… фактор немаловажный. Будут деньги – здесь кого угодно купить можно.