Солнце било прямо в глаза.
Черный силуэт Пригоршни накладывался на фигуру, закрывающую выход. Жужжал разряжающийся пистолет. Время будто застыло. Бесконечное мгновенье я не мог понять, кто падает: враг или Никита.
Они упали вместе. Я попытался выстрелить поверх, но пистолет лишь коротко прожужжал – и окончательно разрядился. Отряд отступал, отстреливаясь. Я поспешил к Пригоршне – наверное, он лишь ранен, вряд ли убит… Но на входе в тоннель никого не было, только тянулись в каменном крошеве два темных следа. Заряд ударил в известняковый потолок над моей головой, воздух наполнился мелкой пылью, я заморгал, пытаясь хоть что-то разглядеть, шарахнулся к стене, прижался.
Черт! Так же ослепил врага, а теперь сам попался! В глаза словно плеснули кипятком, слезы текли по щекам. Отправив бесполезный пистолет в кобуру, я сунул руку в карман в поисках носового платка. Пальцы нащупали нечто почти неосязаемое, лишь слегка плотнее воздуха.
«Невидимка». Я же совсем про него забыл!
Дар с Айей и остальные были уже близко. Меня они, естественно, не видели, да и вряд ли их интересовала судьба странного пришельца. Лица – белые, в меловых разводах из-за пота и пыли, хромает на левую ногу блондинка, прижимает обе руки к животу тот, что похож на Пьера Ришара. Эти люди не успели стать мне родными.
Остаться здесь, в тоннеле, и помочь им? Или бежать на поиски Пригоршни?
Да чем я им помогу, безоружный?
Глаза все еще пекло, но уже гораздо меньше. Все-таки известняк – не перцовый баллончик, а из него тоже приходилось в лицо получать.
В любом случае мне нужно было выбраться из ловушки, и выбраться осторожно. Я крался вдоль стены, готовый залечь. Дар остановился, напряженно вглядываясь в солнечный день из сумрака подземелья.
Навстречу ему ударила очередь, точнее, серия коротких импульсов из гаусс-винтовки. Дар бросился на землю, подминая Айю, остальные члены отряда упали рядом. Кажется, перекрыли оба выхода. Даже не кажется, а точно. Противника я по-прежнему не видел, только силуэты чуть ниже привычных. Обмельчал мародер…
Прикосновение к разуму было легчайшим – «торкнуло», как говорит Пригоршня. Воздействие тут же прекратилось, но успело зародить не сомнение – тень его. Что-то тут нечисто. Додумать я не успел. Выбор небогат: либо умирать вместе с аборигенским спецназом, либо выбираться самому и пытаться выручить живых.
Вдоль стены, пригнувшись, по-прежнему невидимый, я со всей возможной скоростью рванул вперед, попутно молясь всем известным и нескольким только что выдуманным богам удачи. Кажется, они услышали.