– Пригоршня, – крикнул я. – Расскажи-ка про наши войны.
Рассказчик из Пригоршни не самый лучший, но его история еще держала внимание слушателей, потом же они, одуревшие, разошлись кто куда, предоставив нас самим себе. Я отодвинул в стороны девчонок и шагнул к Никите:
– Пойдем дрыхнуть, что ли. Нам предстоят бессонные сутки.
Поймав себя на мысли, что действую легкомысленно, отыскал в толпе Головню и Луча и велел им разбудить нас, едва рассветет. И дать проводников, а также Мая и Искру. Апрелия увязалась было за мной, но остановилась поодаль – боялась подходить к старейшинам.
Головня, хорошо надышавшийся, закивал и попросил не беспокоиться об этом. Мы направились к ближайшему подвесному мостику. Невзирая на затуманенность рассудка, обратную дорогу я помнил. Апрелия рванула за мной, но я остановил ее, взяв за плечи, и с сожалением посмотрел на прекрасное лицо:
– Сколько тебе лет, девочка?
Думал, ответит, что двадцать, ан нет:
– Семнадцать, – улыбнулась она.
– Фак! – воскликнул Пригоршня и закашлялся, поперхнувшись.
Апрелия часто-пречасто заморгала:
– Что-то не так?
– Иди спать, ребенок. У нас за половую связь с детьми мужчин запирают в клетке и держат там много лет.
Апрелия упрямо тряхнула головой, и персиковые волосы рассыпались по плечам:
– Я не ребенок. Я уже год, как взрослая!
– Иди домой, – я разжал руки и поспешил к Пригоршне, который тоже только отбился от толпы поклонниц.
– Я не педофил, – убеждал он себя, карабкаясь по лесенке. – Пять лет тюрьмы. Пять лет!
– Это ты по максимуму берешь, можно и условным сроком отделаться. К тому же семнадцать лет – не четырнадцать. Где ж еще такой цветник найдешь?
– Да иди ты, – отмахнулся Никита.
Когда мы добрались домой, только начало смеркаться, но поскольку выдвигаться надо было часов в пять утра, следовало хорошенько отдохнуть. Мы тотчас повалились на кровати-выступы, расстелили спальники поверх постелей местных, и Пригоршня тотчас размеренно засопел.
Мне не спалось, захотелось закрыть дверь на замок, но я не обнаружил даже щеколды и лег в постель. Чтобы заснуть, принялся мысленно собирать кубик Рубика, и это, как обычно, сработало.
Снился мертвый Черный город, вампиры, убегающие от огромного змея, я бежал вместе с ними и тащил за собой Энджи. Под ногами, как колобки, катились отрубленные головы манипуляторов, живые и напуганные.
Мы свернули с центральной улицы и спрятались в огромной ржавой бочке. Энджи прижалась ко мне и начала гладить грудь, плечи… Стало тепло, уютно, и сразу забылись все кошмары. Потом она обняла меня, поцеловала, я ответил… и проснулся. И обнаружил, что в постели не один. Вскочил, вспомнив ночного гостя из покинутого города, перепрыгнул через чье-то тело и только тогда понял, что это Апрелия, которая так и не отказалась от своих намерений.