Я с отвращением отпрянул, отпустив края клапана.
Какая же мерзость!
Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Если раньше я еще мог предположить, что манипуляторы разумны, теперь не сомневался – вся их «разумность» – лишь знания, заимствованные у людей. Манипуляторы – паразиты.
На второй раз я не промахнулся, открыл клапан и с непередаваемым удовольствием бросил сверху обалдевшему Пригоршне:
– Ку-ку, мой мальчик!
Никита оборвал поток ругани, подобрал отпавшую челюсть и полез ко мне. Вскоре мы высвободили Искру и Мая. Я хотел было поделиться своими наблюдениями, но раздумал рассказывать об ощущениях впавших в анабиоз личинок. Только про гусеницу упомянул. Искра скривилась:
– Спалить бы улей.
Не знаю, почему, но я воспротивился этой идее:
– А смысл? Он спас нам жизни. Думаю, и другим путникам может спасти.
– Проклятое место! – настаивала девушка. – Оно же поймало нас!
– Но мы выбрались, – парировал я.
– Мы – да. Но многие сгинули. Нам просто повезло. Или ты умный – считай как хочешь. Но его нужно сжечь. Мы даже не знаем, сколько здесь пробыли! Мне кажется, целую вечность.
– Ага, – подхватил Пригоршня, – я даже выспаться успел! Правда, снилась дрянь… будто я плаваю в вязкой жидкости и вынырнуть не могу. Но Андрюха прав, не надо жечь. Сжечь всегда успеем.
Искра в отчаянии обернулась к брату.
– У нас есть другие дела, – напомнил Май.
Найти выход не составило труда: коридор, закручиваясь по спирали, плавно вел наверх, с каждым шагом становилось светлее.
– Кажется, солнце вышло, – сообщил Май с непонятной для меня озабоченностью.
Это ведь хорошо – солнце в холодном и негостеприимном мире.
– Может, тебе показалось? – успокоила брата Искра.
По-зимнему ледяной ветер пробирал до костей, но было ясно, и солнце приятно грело макушку. Еще больше грела мысль, что, по словам Мая, до Небесного города идти всего ничего: лес скоро кончится, и мы выйдем на Серую пустошь, а там до цели останется ерунда. А вот в стороне деревни, там, откуда мы пришли, висели тяжелые дымчатые тучи, в них угадывались черные нити смерчей.
Искра, еще недавно так искренне радовавшаяся солнышку, заметно нервничала: озиралась по сторонам, то и дело проверяла кобуру с пистолетом.
– Что случилось? – спросил я.
– Солнце, – ответил Май таким тоном, будто это все поясняло.
– И что? – не понял Пригоршня.
Аборигены посмотрели на него с сожалением, как на любимого, но, вот беда, умственно неполноценного дитятку. У меня мелькнула мысль, что над планетой давно нет озонового слоя, и доза ультрафиолета от бледного светила окажется смертельной, но все оказалось не так просто.