Лишь только загоревшийся в антракте свет большой люстры заставил её очнуться. Она моргнула, приходя в себя, и оглянулась на спутника. Тот ответил ей улыбкой, словно понимая её состояние.
– Я не знал, что Вы настолько увлечены театром, – произнес Ян,– Минуту назад я думал, что Вас нет рядом, а Вы – там, за пределами сцены. Или за пределами понимания обычных людей.
– Просто я захвачена сегодняшней игрой, – призналась Лия,– Это восхитительно.
– На премьере сезона необходимо стараться,– согласился доктор,– Ведь от нее зависит – как будут поступать благотворительные средства в театр.
Лия поморщилась от услышанного, но подумала, что реальность и игра действительно слишком далеки друг от друга, и согласилась с доктором. Это горькая правда жизни, не принимать её – значит быть глупцом. Нужно лишь понимать разницу между ней и искусством, и не смешивать их. Но её неприятно царапнуло то, что хоть Дорнот и произносил эту правду, она словно служила ширмой для того, что он прикрыл словами, так принижающими красоту увиденного. Словно он не хотел, чтобы об его истинных чувствах кто-то имел хоть малейшее представление.
* * *
Они вышли в зал, где прогуливались в ожидании следующего акта зрители. Узорчатая лепнина, хрустальные люстры, освещавшие зал, тяжелые шторы, красиво собранные по бокам огромных окон – всё это создавало особенную атмосферу.
Лия медленно прогуливалась вдоль окон, выходивших в темнеющий город, освещенный неоном и превращающийся в гигантский плацдарм тьмы и света.
Впереди неё стояла группа людей, по-видимому, являвшихся одними из привилегированных гостей, на которых театр возлагал надежды. Лия подумала – развернуться ей и продолжить прогулку в обратном направлении, или же обойти их и двинуться дальше? Поскольку времени было еще предостаточно, а зал манил изучить его, Лия решила обойти группу и продолжить прогулку.
Она поравнялась с ними и уже двинулась дальше, как вдруг её словно пригвоздило к полу. Этого не может быть. Но этот голос она никогда не перепутает ни с каким другим. Лия замерла, боясь пошевелиться, и затем медленно повернулась. Прямо рядом с ней стоял мужчина, одетый в дорогой костюм, стоивший наверно всю годовую зарплату Лии. На его руку опиралась высокая блондинка, затянутая в немыслимое светлое платье, обтягивающее её как чулок и не скрывавшее ни одного изгиба и выпуклости. В другой руке мужчина держал трость, знакомую Лии. Всё это вихрем пронеслось перед её глазами. Но она отказывалась поверить в очевидное, пока мужчина, разговаривая с собеседниками, не повернул голову, сверкнув затемненными стеклами очков, скрывавших тот самый неподвижный взгляд. Это был Эрик.