Эрик ощущал её взгляд на себе. Где-то в груди разливалось теплое удовлетворение, словно все пустующие ниши его жизни были заполнены, а всё, что он мог пожелать, он получил.
Правда её напряжение было несколько ощутимым, словно что-то вкрадывалось непонятное в спокойное и надежное течение жизни. Эрик стряхнул непонятную тревогу, но повернулся к Лии.
– Все хорошо?
Она села, подобрав ноги по-турецки, и помедлила, прежде чем отвечать, взвешивая свои слова:
– Да, всё хорошо.
Заставить себя улыбнуться было не так сложно, зная, что он услышит эту улыбку в оттенке голоса. Лия размышляла – сказать или нет о том, что происходило с ней в последнее время.
– Я знаю, что это выглядит глупо, но иногда мне кажется, что кто-то следит за мной.
Ветер бросил снег в окно, ударяясь в стекло. Лия напряженно смотрела на язычок ненастоящего огня. Эрик улыбнулся, опустился рядом с ней и обнял за плечи:
– Ты столько переживала за последнее время, что это все не удивительно. Поверь, моя охрана не просто так получает деньги. Просто старайся думать о хорошем. И это пройдет.
Она криво улыбнулась, хотелось верить в его слова. Но что-то упорно твердило, что это не просто игра воображения. Доказывать же и возражать, разрушая тепло и уют этого вечера, Лии не хотелось.
Впервые за всё время Лия поняла, что работа не приносит ей прежней радости. Дух болезни и боли, кружащий над госпиталем, проникающий в душу и отравляющий, овладевал и Лией. Она понимала, что на смену прежнему состраданию, которое помогало в работе, приходит какое-то болезненное онемение, а мозг, уже уставший от постоянных картин чьих-то страданий, больше не хочет воспринимать их.
Лия доставала ампулы для вечерних процедур, сверяясь со списками назначений. Случайно подняв глаза, она натолкнулась на Дорнота, неподвижно стоящего в дверях процедурного кабинета. От неожиданности Лия уронила журнал и спешно наклонилась за ним, скрывая испуг.
– Вы вся в работе.
– Вы напугали меня, – призналась Лия, поднимаясь и открывая журнал на нужной странице.
– Я только зашел, – доктор кивнул на дверь, – Решил спрятаться на несколько минут в тишину. Вы позволите?
Лия пожала плечами и отвернулась к столику с лекарствами. Повисла тишина – непонятная, но и не тягостная.
– Гнетущее состояние раздражает всё внутри, – внезапно сказал доктор, – Что-то внутри требует уйти как можно дальше. А разум его не слушает и продолжает засыхать в атмосфере напряжения и боли.
Лия замерла. Читать мысли доктор не умел. Или умел – иного объяснения ей в голову не приходило, ведь он как нельзя четко описал то, что творилось с ней.