– Ничего себе! Ну и Клочкова! – слышится за кадром изумленный голос Коли.
На этом запись закончилась.
В зале не слышно ни шороха.
С лица Яны сошли краски.
А потом весь актовый зал, не сговариваясь, посмотрел на меня. А я сидела в самом центре.
– Как вы понимаете, я не мог не заснять эту удивительную сцену, – с наслаждением от произведенного эффекта сказал Коля и обратился к Клочковой: – Неужели считаешь, что достойна звания президента школы? Что хорошего ты можешь сделать? Я не знаю, что произошло, но хороший президент никогда не станет кричать своим одноклассникам: «Стоять, я сказала! Я президент! Ты будешь меня слушаться! Я тебя сейчас свяжу!» По-твоему, это нормально?
– Да это монтаж! – из последних сил отбивалась она.
– Ага, монтаж! – скептически усмехнулся Коля и кивнул в мою сторону: – Вон Катя! Она может подтвердить, что все это правда!
Все снова обернулись.
Я встала.
Яна смотрела убийственным взглядом.
– Фадеева, это правда или монтаж? – строго спросил директор Алексей Иванович.
«Что делать? – лихорадочно соображала я. – Если скажу, что правда, подставлю Яну! Испорчу ее выборы! Нет, я не буду ее выдавать! Скажу, что это монтаж!» – решила я и открыла было рот, но неожиданно подумала: а почему я должна покрывать одноклассницу, если она действительно выгнала меня на мороз, действительно за мной гналась и действительно угрожала? Но главное – если скажу, что неправда, получится, что я перед всей школой выставлю Колю лжецом, хотя он говорит правду. Подставлю человека! Как потом он будет доказывать окружающим, что говорит правду?
И вдруг вспомнила ситуацию в больнице. Меня оклеветал Стас, и я не смогла доказать, что говорю правду. Получается, сейчас нахожусь на его месте. Могу прилюдно оклеветать парня и испортить его отношения со всей школой – как Полянский испортил мои – или могу сказать правду и заступиться за Ершова.
И я решила сказать правду. Во-первых, чтобы не клеветать, а во-вторых, потому, что Яна действительно это сделала. Если сейчас ее покрою, то это сделает девушку еще хуже. Она подумает, что может совершать ужасные вещи и оставаться безнаказанной, и будет еще больше издеваться над окружающими. И, между прочим, не далее как сегодня утром Клочкова снова мне угрожала.
– Фадеева! – напомнил о себе директор.
– Да, это правда, – сказала я.
Зал изумленно вздохнул.
Яна вжала голову в плечи.
– Зачем нам такие президенты! – выкрикнул кто-то из зала.
– Ты не президент школы! Ты позор школы!
– Мы не будем за тебя голосовать!
Ребята так зашумели, что задрожали стены.
Клочкова растерянно и беспомощно на всех смотрела и, не выдержав позора, убежала за кулисы. Стас в замешательстве ушел за ней.