Во время перерыва Эндрю окончательно завершил церемонию знакомства своих гостей с семейством.
— Вы сами играли когда-нибудь в поло, миссис Томас? — спросила Клодия.
Лес приподняла голову, чтобы получше видеть девушку.
— Да, играла, в колледже, — сказала она. — Затем вышла замуж за Эндрю, появились дети… Теперь в основном помогаю Робу тренироваться, даю ему подачи.
— Все это звучит так заманчиво, — протянула Клодия с некоторой долей сомнения в голосе. — И все же, что касается меня, то я остаюсь при теннисе.
— Как и я, — подхватил Эндрю.
И Лес на мгновение взглянула на мужа глазами Клодии. Ей вдруг открылось то, чего она не замечала годами, — широкая, квадратная нижняя челюсть, глубокая ямочка на подбородке, легкая горбинка на носу, загорелое лицо и темные глаза, которые могли, казалось, глядя на любую женщину, заставить ее поверить, что, кроме нее, здесь нет больше никого. Так он смотрел сейчас на Клодию.
Лес никогда не считала своего мужа красивым. Но тут внезапно поняла, что Эндрю — очень привлекательный мужчина, и почувствовала прилив гордости за то, что он принадлежит ей.
К концу четвертого периода команда Кинкейда сократила разрыв. Теперь их с соперниками разделяли только два очка. Как считала Лес, у Роба и его товарищей появился шанс на выигрыш.
Однако в шестом оживление угасло. Что случилось? Лес полагала: все дело в том, что успела отдохнуть чистокровная гнедая, на которой играл в первом тайме аргентинец. У этого животного были молниеносные рефлексы, а по скорости оно оставляло далеко позади всех прочих лошадей. Лес не раз видела, как в этом предпоследнем периоде всадник на гнедой возникал словно ниоткуда и, застигнув врасплох игрока в голубой рубахе, мешал ему ударить по воротам или передать пас.
Заключительный чуккер огорчил поклонников «Блю-Чипс». Конечно, все понимали, что выиграть должны были «Блэк-Оук», но не с таким же счетом! Четырнадцать — девять… Лес буквально ощущала горькое разочарование Роба, когда тот поздравил победителей и поехал прочь с поля. Жаль парня! Ему так хотелось выиграть приз Кинкейда. Она понимала, что Роб винит себя в том, что не кто иной, как он сам, неверно повел игру, и при этом не делает себе никаких скидок на молодость. Он убежден, что приз Кинкейда должен был выиграть только кто-то из Кинкейдов. Проиграть — это то же самое, что утратить семейную часть.
— Бедный Роб, — сестра сочувствующе положила руку на плечо Лес.
— Да, не повезло. Теперь он две или три недели только и будет делать, что каждую свободную минуту отрабатывать удары по мячу. — Лес знала, как сын наказывает себя за поражение, в чем бы оно ни заключалось.