Он посмотрел на сына и улыбнулся.
— Но твоя мать — существо удивительнейшее. Вот еще одна вещь, которую не следует недооценивать: нельзя исключать ни одну, самую малую возможность, ибо то, что ты считаешь невозможным, как раз скорее всего и происходит. Я намеревался приехать сюда, чтобы испытать себя — смогу ли наконец избавиться от наваждения? А обнаружил, что люблю ее сильнее, чем прежде. Ну а ты — подарок судьбы, который я никак не мог ожидать. А ты рад?
— Очень, — честно признался Джеймс.
— И я тоже, — сказал Эд. — Думал ли ты, что мы когда-нибудь встретимся?
— Нет, — с той же прямотой ответил Джеймс. — Я, конечно, знал о вашем существовании и принимал как должное, но вы были так далеко… Понимаете… вы были для меня некой абстракцией. И я ужасно нервничал, когда оказалось, что нам предстоит встреча. Я даже сомневался, что мы сможем… поладить. Сколько бы мне о вас ни рассказывали, сомнения не развеивались. Откровенно говоря, на мой взгляд, все это было слишком красивым для правды. Мама рисовала вас неправдоподобно замечательным. Но выяснилось, что она нисколько не преувеличивала.
— В этом ее не упрекнешь, — без выражения сказал Эд. — В чем, в чем, но только не в этом.
Джеймс молча разглядывал остатки виски на дне стакана.
— А что… что вы намерены делать теперь?
— В каком смысле?
— Со мной.
— А что бы ты хотел?
Джеймс помолчал.
— Мне хотелось бы поближе познакомиться с вами. Нам ведь обоим это нужно, правда? Но в то же время не хотелось бы…
— Гнать волну?
— Вот именно.
— Мне тоже. Лучше всего, на мой взгляд, пустить все на самотек. Это пока самый верный выход. Как по-твоему?
— По-моему, тоже, — с облегчением сказал Джеймс.
— Ну тогда… — Эд взглянул на часы. — Ты отсюда прямо в Оксфорд?
— Нет, у меня семинар только завтра в одиннадцать.
— Тогда, может, пообедаем вместе? Продолжим знакомство, так сказать?
— С великим удовольствием.
— О'кей. Мама не ждет тебя домой с отчетом для разбора полетов?
Джеймс рассмеялся.
— Нет. Она даже не знает, что я здесь.
— В таком случае…
Эд опять поглядел на часы.
— Эти часы вам она подарила? — полюбопытствовал Джеймс.
— Да.
Эд снял часы с руки и передал Джеймсу.
— Хорошая фирма, — одобрил Джеймс и вопросительно взглянул на отца: — Можно?
— Тебе можно.
Джеймс открыл заднюю крышку и прочел гравировку.
— Я тоже люблю этого поэта, — сказал он.
— Твоя мама часто читала мне стихи, — сказал Эд, надевая часы на запястье.
— Плоды классического английского образования? — со значением спросил Джеймс.
— Она тебе и это говорила?
— Да.
— В этом смысле она всегда давала мне сто очков вперед.