Свой среди воров (Хьюлик) - страница 124

Он потянулся протереть глаз и поморщился, задев свежую ссадину.

– Надо было соглашаться, когда Келлз деньги давал.

– И сколько?

Ларриос криво усмехнулся:

– Тебе-то какое дело? Хочешь толкнуть ему книгу?

– А что, мысль хорошая, – хмыкнул я.

Раздался пронзительный свист. Подняв глаза, я различил в полуквартале от нас Дегана, который махал рукой и звал идти дальше.

Ларриос вел нас, как мог, но продвигались мы медленно – мешали дождь и его подбитые зенки. Дважды пришлось возвращаться, но в конце концов мы вышли к черному остову сгоревшего здания. Задняя и правая стены устояли – а остальные две и крыша обвалились, причем давно. Пола тоже не было, на месте подвала зияла залитая водой яма.

Мы находились в сердце Пустоши.

– Ты что, спрятал здесь книгу? – недоверчиво спросил я, ткнув пальцем в это болото.

– А что? – спросил Ларриос. – Туда никто и не полезет.

– Это же книга, – сказал я, не веря ушам. – Погода, крысы… Тебе известно, что они могут, скажем так, подпортить бумагу?

– Я спешил, – ответил Ларриос, подошел к краю ямы и заглянул. – Мне было не до капризов.

Я тоже дохромал до края и уставился в провал. Меня подмывало столкнуть Ларриоса, чисто из принципа, но я сдержался.

Воды там было, наверное, по колено. Из грязной лужи выступали камни и обгорелые балки. Все поросло водорослями. Справа из кучи битого камня пробилось тонкое деревце. Меня повело, и я поспешно отступил от края, чуть не свалившись на Дегана.

Тот поддержал и вопросительно глянул.

– Все в порядке, – проговорил я. Деган, судя по выражению лица, не поверил.

Ну и черт с ним, я тоже в это не верил. Мне было хуже некуда, и я едва отделял подлинный мусор от штук, которые взялись выдумывать сознание и ночное зрение.

Я принял еще зерно, хотя сердце уже колотилось как бешеное.

– Где книга?

Ларриос стоял на краю и смотрел в яму.

– У дальней стены.

Конечно! Где же еще! Мы пошли влево, где обрушилась часть стены и возник крутой спуск. Деган уже буквально тащил меня на себе. Потом усадил на кирпичи неподалеку от края, и я охнул от боли. Череп казался тонким, как шелк, но я продолжал испытывать мучительную пульсацию в ноге. Я прикрыл глаза и зарылся лицом в ладони. Не помогало ни ахрами, ни лекарства Эппириса.

Я вспомнил поединок с Кушаками. Я все еще видел клинок и чувствовал, как он проворачивается в бедре. Смотрел и смотрел…

Нет. Подумай о другом. О чем-нибудь…

Атель привязан к бочке, голова свесилась. Он лыбится своей улыбочкой, знающей и глумливой. Взгляд остер и спрашивает: «Куда теперь, Дрот? Тоже сдохнешь за книгу? – Атель смеется. – Или уже подыхаешь?»