– Поверь, будь у меня другой выход, я бы им воспользовался. Но ты не прав, Железо, насчет императора, империи и дальнейших действий, а потому его нет.
Железо отступил на открытый пятачок подальше от наваленных тел. Он поднял меч, установив гарду на уровне подбородка, и элегантно отсалютовал:
– За добрые старые времена!
Деган вышел из-за трупов.
– Отличное было время, – сказал он, и я не понял кому.
Его салют был неуклюж по сравнению с тем, что исполнил Железо. Левая рука запаздывала и нетвердо держала меч. Во мне все оборвалось.
Они встали в стойку. Железо поменял ногу. И умер.
Я моргнул. Что за?..
Все так и длилось: Деган, подавшийся вперед; его правая рука тянет Железо за кисть с мечом, а собственный клинок скользит под ней. И Железо с простертым, но сбитым с меры мечом; глаза сосредоточенно прищурены. Меч Дегана входит ему под ребра и выходит между лопаток.
Доли секунды они стояли передо мной внушительно и неподвижно, подобно статуе Элирокоса на гранитном пьедестале. Потом я моргнул – или вздохнул – или мир повернулся вокруг оси, – и застывшее было время возобновило свой ход.
Железо улыбнулся. Он открыл рот, собравшись что-то сказать, но издал лишь слабый вздох, и на губах выступила розоватая пена. Деган скривился и кивнул в ответ. Затем Железо упал.
Деган вытащил меч из тела собрата по оружию и отступил назад. Он прерывисто выдохнул.
– Я думал, мне конец, – пробормотал он, вытирая лоб дрожащей рукой. – Боялся, что он почувствует.
Я лишь хватал ртом воздух.
Деган осторожно вытер меч о рубашку Железа и вложил в ножны. Затем с великим почтением взял его клинок и вытер о собственную одежду. Он окунул палец в кровь Железа, оставил отпечаток на рукояти меча и на ножнах. Затем вложил меч.
– Пойдем, – сказал он. – Дело сделано, так что скоро здесь будет не протолкнуться от Крушаков.
Я пошел следом, стараясь шагать в ногу, и мысленно все проигрывал поединок, так и не в силах заполнить лакуны.
– Полагаю, все кончено, – сказал я наконец.
– У меня с Деганами? – отозвался Деган, не оборачиваясь. – Да, это так.
– И как тебя теперь называть?
Он не ответил.
– А что ты сделаешь с дневником, когда заберешь? – спросил я.
– Уничтожу.
– Что?
– А ты как думал? – парировал он с возросшим напряжением. – Пока он существует, угроза сохраняется.
– А император?
– А что император? Я не знаю, что он с ним сделает, но, даже если его где-то запереть, дневник все равно может всплыть. Нет, лучше уничтожить его навсегда.
– Но там не только про реинкарнацию, – настаивал я. – Черт, да там половина вообще не про имперскую магию! Там масса сведений о начале империи от очевидицы!