– Какая разница, если речь идет о моей сестре? – спросил я.
Йосеф снова деликатно кашлянул.
– Значит, они могут не знать, что мы брат и сестра, – молвила Кристиана.
– Просто деловые партнеры, – кивнул я.
– Тоже плохо для меня, но хоть поправимо…
– О, хвала за это Ангелам! – съязвил я, вставая и направляясь к письменному столу.
Я взялся за спинку кресла, где сидел Йосеф, и заглянул ему через плечо. Кристиана подплыла с другой стороны.
– А что еще интересного? – спросил я.
Перед Йосефом лежали мое письмо и два документа, написанных на чистой хрустящей бумаге.
– Я не специалист, – отозвался Йосеф, указывая на принесенное Тамасом послание, – но кто-то очень старался, подделывая эту бумагу.
– Значит, все же подделка?
– Дрот! – взъярилась Кристиана. – Сколько раз тебе повторять, что я не писала этого письма!
– Ты этого пока не отрицала, – уперся я. – К тому же курьера легко заманить в засаду и подменить письмо.
Я изучил сначала его, потом два других документа. Почерк казался одинаковым.
– Откуда ты знаешь? – спросил я Йосефа.
– По мелочам, – пояснил тот. – Отменная работа, но есть разница в написании букв. Вот здесь – «iro» и «mneios». Секундочку… ах, вот, еще и «phai». Слишком слабый нажим. Стиль похож, но каллиграфия другой школы. Не той, которой придерживается госпожа. Или я.
Я посмотрел на буквы. Может, разница и была. Тем не менее я с видом знатока покивал.
– Еще что-нибудь?
– Ну и печать с изъяном. Вернее, без изъяна.
Йосеф перевернул письмо и один документ. Там и там красовались красные восковые печати вдовствующей баронессы.
– Ваша печать поддельная, – заявил Йосеф. – На баронессиной есть небольшой скол в правом нижнем углу. А на письме – нет.
– Как, у моей сестры печать с изъяном? – переспросил я, склонившись над бумагой. – Удивительно, что тебя не выпороли, Йосеф.
– Это сделано нарочно, – сказала Кристиана. – Во избежание таких казусов.
Я чуть склонил голову – Кристиана знает, о чем говорит.
– Ну и бумага, – продолжил Йосеф. – Она… слишком хороша.
Он произнес это почти виновато.
– Слишком хороша? – переспросили мы с Кристианой едва ли не в унисон: она возмущенно, а я насмешливо.
– Для подобного письма, – быстро пояснил Йосеф. – Она чересчур хороша для… то есть, бумага не та, чтобы…
– Ну-ну? – прищурилась Кристиана.
Йосеф сделал глубокий вдох и стал объяснять:
– Это бумага не для обычной переписки. Она слишком плотная, слишком тяжелая. На такой пишут рукописи или, может быть, имперские документы. Она слишком ценная, чтобы тратить на простое приглашение.
Я пощупал чистые листы, затем письмо. Оно изрядно затрепалось, но и впрямь казалось тяжелее. Кристиана проделала то же самое и задумчиво кивнула, соглашаясь с выводом Йосефа.