Фини, впрочем, был полон энтузиазма и настроен поболтать.
– Наверное, в Кумской долине было много лошадей, сэр?
Ваймс хлопнул глазами.
– На самом деле, парень, троллям лошади не нужны, а гномы, по слухам, их едят. Втихую.
– Ох боги, какой, наверное, это был удар для воина вроде вас, командор.
Воин? «Да, может быть, – подумал Ваймс, – по крайней мере, когда других вариантов нет, но, во имя всех семи преисподних, с чего ты взял, что мне приятно хотя бы смотреть на лошадь? И почему мы продолжаем идти к какому-то сараю, который непременно будет полон этих жутких тварей, которые топают ногами, фыркают, пускают слюну и закатывают глаза? Сейчас объясню почему. Потому что я слишком, черт возьми, напуган, чтобы признаться Фини. И так всю жизнь. Я слишком труслив, чтобы быть трусом».
Фини открыл тяжелые деревянные ворота, которые, для чувствительного уха Ваймса, заскрипели, как новая виселица. Он застонал, когда они вошли во двор. Да, это была конюшня, и при виде ее у Ваймса начались колики. Толпились здесь и неизменные обитатели конюшни с одной-единственной пуговицей на куртке, с крысиными физиономиями и кривыми ногами, похожими на крукетные воротца. И каждый держал во рту соломинку – вероятно, потому, что на их заработки только соломой и можно было питаться. Растерявшегося Ваймса представили людям, которые что-то да слышали о нем, – главный стражник, большая шишка, – и Фини потребовал, чтобы командору непременно выдали самую резвую лошадь, какая только найдется в конюшне.
Во двор вывели двух зловещего вида зверюг, и Фини великодушно подвел того, что покрупнее, к Ваймсу.
– Вот, сэр. Снова на коне, а? – сказал он, протягивая командору поводья.
Пока Фини расплачивался с конюхами, Ваймс почувствовал, как кто-то тянет его за штанину. Опустив глаза, он увидел ухмыляющееся личико констебля Вонючки, который прошипел:
– Большие проблемы, дружище по-люс-мен? У человека, который боится лошадей? Черт возьми, да-а! Ты ненавидишь лошадей. Чую страх. Возьми меня с собой, по-люс-мен. Я все улажу. Не бойся. Вонючка тебе пригодится. Ты найдешь испуганных гоблинов. Паника-паника-паника! Но Вонючка скажет: заткнитесь, гоблины, этот тип только с виду страшен, а на самом деле не такой уж сукин сын, чесслово.
Уродливое маленькое создание понизило голос и хрипло добавило, так что Ваймс едва расслышал:
– И Вонючка никому не сказал про того, другого, человека, который стирает тебе рубашки, и про ар-р-ргх-балет. Эй! Мистер Ваймс! Нет в мире существ, жалких настолько, чтобы никто о них не заботился, мистер Ваймс